На фарватерах Севастополя

Севастополь являлся, как известно, главной базой Черноморского флота с мощной береговой и противовоздушной обороной и был полностью защищен с моря. Но оборонительных укреплений с суши не имел, хотя к обороне и готовились.

К строительству сухопутных рубежей командование флота приступило в первых числах июля, и к моменту прорыва немцев в Крым они были в основном закончены.

Сухопутных войск в Севастополе в это время не оставалось. Тридцатого октября, когда немцы были уже в Крыму, оборонительные рубежи на подступах к Севастополю заняли части морской пехоты, созданной из матросов учебных отрядов и курсантов военно–морских училищ, всего около двадцати одной тысячи человек. Они и приняли первый удар фашистских войск. Немцы стремились отрезать путь Приморской армии, отступавшей к Севастополю, и с ходу, силами передовых частей, при поддержке большого числа танков и авиации, взять Севастополь.

Морскую пехоту поддержали артиллерийским огнем корабли флота, стоявшие в Севастопольской бухте. Пушки мощных береговых батарей были повернуты в сторону суши, в воздух поднята авиация. Комендант береговой обороны генерал–майор П. А. Моргунов возглавил сухопутную оборону. Территория, прилегающая к Севастополю, была разделена на три боевых сектора. Заранее были пристреляны все рубежи.

Севастополь был готов к встрече с врагом.

Тридцатого октября ворвавшиеся на крымскую землю передовые отряды фашистов наткнулись на первую флотскую часть, расположенную севернее деревни Николаевка. Это была 54‑я батарея береговой обороны главной базы под командованием лейтенанта И. И. Заики. Она первой из флотских частей открыла огонь по танкам и пехоте противника.

День 30 октября был очень тревожным. В городе уже накануне было введено осадное положение. А в 16 часов 35 минут в Севастополь донесся отдаленный гул орудий. Жителям уже знакомы были эти характерные залпы морских батарей. Так началась оборона Севастополя.

Бой батареи с превосходящими силами противника длился три дня. Батарея не только героически оборонялась, но и наносила сильные удары по врагу; было уничтожено шестнадцать вражеских танков, семь автомашин и много живой силы противника.

2 ноября в 16 часов 40 минут командир батареи передал в штаб флота по радио последнее донесение: «Противник прорвался на позиции батареи. Связь кончаю…»

Батарея выполнила свой долг. Командир приказал бойцам отходить из горящих развалин, а сам с политруком Муллером остался прикрывать отход.

Командование флотом следило за неравным боем, и сюда в критический момент были направлены тральщик «Искатель» и два катера–охотника.

Корабли подошли к месту расположения батареи уже с наступлением сумерек. На высоком берегу видно было огромное зарево — горела Кача.

В ноябре быстро темнеет и ночи становятся холодными. Дул порывистый свежий норд–ост, поднимая темную тяжелую волну. Корабли прижимались к крутому берегу, где было значительно тише, и с тральщика приготовились спускать шлюпки. Катера–охотники № 031 и 061 подошли еще ближе к берегу. Глухов стоял на мостике, широко расставив ноги, одетый по–зимнему, и внимательно всматривался в приближавшийся берег. А там, то затихая, то ярко вспыхивая, бушевал пожар на разрушенной батарее. Беспрерывно перекрещивались в воздухе нити трассирующих пуль. Осветительные лампы–ракеты вспыхивали и повисали в воздухе, бросая вниз нестерпимо яркий голубой свет. И тогда Глухову казалось, что и тральщик и катера–охотники хорошо видны с берега на поверхности пустынного моря.

Первой подошла к берегу шлюпка с катера Глухова с боцманом. Включив фонарик, боцман сигналами Морзе дал опознавательные. Это был рискованный шаг: сигналы могли заметить гитлеровцы и открыть по шлюпке огонь. Но батарейцы быстро ответили, и шлюпка, поднявшись на гребне волны, легко выскочила на берег.

Когда вернулась первая шлюпка, доставившая раненых, Глухов решил подойти на катере–охотнике еще ближе к берегу. Завели моторы и не успели дать ход, как зеленая ракета повисла над морем и стала медленно опускаться. С берега по катеру ударил шквальный огонь из пулеметов и автоматов, но на берегу оставались бойцы батареи, и шлюпка снова пошла туда.

Немцы открыли артиллерийский огонь по стоящим неподвижно кораблям. Появились раненые, однако тральщик и катера не уходили. Ухватившись за поручни, не шевелясь, стоял Глухов, всматриваясь в прибрежную полосу. Трассы синие, зеленые, красные вспарывали воду, поднимая всплески темной воды.

На корме катера разорвалась мина. Осколком ранило командира катера лейтенанта Осадчего.

Ветер с берега нес дым батареи, и он, как завесой, закрывал катер.

С тральщика «Искатель» капитан–лейтенант Паевский передал на катера сигнал: «Задача выполнена, немедленно отходить Севастополь».

Когда последняя шлюпка подошла к борту охотника и черный, грязный, закопченный матрос, влезая на палубу, прохрипел: «Свои, братки!» Глухов спросил помощника командира:

— Сколько?

— Двадцать восемь человек, — тихо ответил тот.

Катера–охотники в непроглядной ночи, не отвечая на огонь немцев, отошли от берега и легли курсом на Севастополь.