На фарватерах Севастополя

7 ноября утром группа боевого охранения из пяти моряков 18‑го батальона морской пехоты заняла позиции на высоте у деревни Дуванкой. И когда показались на дороге семь фашистских танков, они вступили в бой. Три танка уничтожили, остальные повернули вспять. Потом появилось еще пятнадцать танков. В неравном бою несколько машин было подбито, а когда кончились бутылки с горючей смесью, моряки бросились с последними гранатами под танки. Ни один не прошел, но и все пять героев–моряков погибли. Они отдали жизнь, но не пропустили врага.

И мне вспомнились звонкие, как медь корабельной рынды, слова поэта еще времен гражданской войны:

Орлиное племя, матросы, матросы,
Вам — п

еснь огневая рубиновых слов.Врагам не прощали вы кровь и обиды
И знамя борьбы поднимали не раз.
Балтийские воды и берег Тавриды
Готовят потомкам пленительный сказ!

Я хорошо знал места, где шли ожесточенные бои, где погибли теперь политрук Фильченков и его товарищи — матросы Цыбулько, Паршин, Красносельский и Одинцов. В плодородной долине вдоль торопливой речки Бельбек тянулось большое селение Дуванкой. До войны, возвращаясь из Симферополя, мы часто проезжали здесь на машине. С крутой горы над селом можно было увидеть полоску синего моря и мачты далеких кораблей.

А в широкой долине зеленели большие фруктовые сады. И справа на крутых высотах, где стояли сейчас насмерть черноморские матросы, цвели в великом множестве белые пахучие ромашки. Словно снежный огромный ковер, подступали ромашки к дороге. А ныне цветут там на склоне гор красные, красные маки.

Отлично дралась флотская авиация. Самолеты–штурмовики майора Губрия уничтожали фашистов на переднем крае, а те не выдерживали их натиска. Здорово дрались истребители. Эскадрилья капитана Аксенова сбила двадцать семь самолетов противника. В этой эскадрилье каждый летчик имел на своем боевом счету по нескольку сбитых самолетов. А летчики Рыжов, Савва, Карасев и Иванов проявили высшее мужество: они таранили самолеты фашистов. Причем Яков Иванов сделал это дважды. Ему посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза. Нашим катерам–охотникам и самолетам, оборонявшим Севастополь, частенько приходилось выручать друг друга. Катера тралили на фарватерах, днем и ночью несли дозоры, искали подводные лодки, конвоировали транспорты. Основным их противником по–прежнему оставалась фашистская авиация. Самолеты дерзко нападали на тральщики и катера–охотники, а они не имели сильной зенитной артиллерии. Часто на помощь катерам–охотникам поднимались с аэродрома наши истребители.

…Самолетов в осажденном Севастополе было не так много, и каждый из них дрался за десятерых. Так было и на этот раз. Зимнее солнце только выбралось из–за окружающих Севастополь гор, когда над базой появился фашистский самолет–разведчик. Он шел на большой высоте, и огонь зенитных батарей не мог достать его. В Севастопольской бухте стояли в это время прибывшие ночью транспорты и боевые корабли. В воздухе патрулировали два советских истребителя. Ведущий старший лейтенант Семен Карасев, обнаружив вражеский самолет, производивший разведку и фотосъемку, пошел на сближение.

Увидев наш истребитель, «юнкерс» хотел улизнуть, но Карасев пошел наперехват и навязал ему бой. На «юнкерсе» сидел, видимо, опытный летчик, он умело маневрировал, и поединок затянулся. Три раза выходил в атаку Карасев, на четвертом заходе он нажал до отказа гашетку, но выстрелов не последовало. Весь боезапас был расстрелян, на исходе был и бензин, так как Карасев с рассвета патрулировал над базой. А враг, словно понимая это, вел бой, увлекая самолет Карасева все дальше в море. «Уйдет! Со всеми данными уйдет», — думал Карасев.

Он чувствовал, что это опытный разведчик, упускать его нельзя, и решил идти на таран. Карасев зашел фашистскому «юнкерсу» в хвост. Тот дал полный газ.

— Врешь, не уйдешь! — крикнул, не слыша самого себя. Карасев и, выжав всю скорость из своего «яка», ударил бешено вращающимся пропеллером по хвосту «юнкерса».