На фарватерах Севастополя

На этот раз артиллеристы береговой батареи стреляли по противнику, обнаруженному в море. Наконец–то им пришлось вести огонь по вражеским кораблям! Ведь на береговых батареях флота и орудия и приборы — все рассчитано для боя на море. И батарея № 18 под командованием старшего лейтенанта Дмитриева показала, на что она способна. Пятнадцать минут продолжался энергичный и меткий огонь. Одна за другой тонули моторные шхуны, груженные десантными войсками; только трем из них удалось уйти в открытое море.

Глава двадцать восьмая

Ранним утром двадцать девятого июня немецко–фашистские войска возобновили решительные атаки на всем фронте, направив главный удар вдоль Ялтинского шоссе.

Атаки фашистских войск поддерживались крупнейшими силами танков, беспрерывным артиллерийским огнем и массированными ударами авиации. Несмотря на упорное сопротивление частей 386‑й стрелковой дивизии и 8‑й бригады морской пехоты, оборонявших позиции, фронт обороны в полосе Ялтинского шоссе был прорван. Во второй половине дня немцы овладели хутором Дергачи и развивали наступление на станцию Инкерман и по направлению к горе Суздальской.

Героически, отчаянно дрались бойцы Приморской армии; их поддерживала группа «илов» и истребителей подполковника Дзюбы и капитана Губрия. Артиллерия, расходуя последний боезапас, вела огонь по пехоте и танкам фашистов. Но к исходу дня многие пушки подвижной артиллерии уже не имели боезапаса, их отвели к Камышовой и Стрелецкой бухтам. Потери в течение дня были большими, и к вечеру двадцать девятого июня в стрелковых дивизиях оставалось по нескольку сот человек, а в бригадах морской пехоты Жидилова, Потапова и Горпищенко еще меньше.

Днем двадцать девятого июня связь нашего КП с флагманским КП командующего Севастопольским оборонительным районом, находившимся в Южной бухте, несколько раз прерывалась. Посланный контр–адмиралом Фадеевым на КП командующего связной, добросовестный и старательный матрос Иван Варавка, не вернулся. Контр–адмирал приказал подготовить второго посыльного, но в это время от командующего прибыл нарочный и передал пакет.

Тотчас же контр–адмирал Фадеев вместе с батальонным комиссаром Тарасовым — он был теперь военкомом соединения — созвали нас. И Фадеев сказал, обращаясь к начальнику штаба Морозову:

— Командующий флотом приказал наше КП подготовить к перебазированию на 35‑ю батарею. Со мной останетесь вы, штурман Дзевялтовский и связист Кучумов. Ну и посмотрите, может, еще кого нужно… А остальных офицеров штаба предупредить о возможном переходе из Севастополя на Кавказ!

Уходить на Кавказ? Мы видели и чувствовали на себе всю трагичность положения Севастополя. Было очевидно, что удержать его уже нельзя, и все–таки весть об эвакуации явилась для нас неожиданной. Мы уже свыклись с мыслью о том, что переправы на Большую землю не будет, что Севастополь надо защищать до последнего дыхания. И у всех у нас должна была быть одна с Севастополем участь и судьба.

Утро тридцатого июня началось сильнейшим артиллерийским обстрелом центра города, Камышовой и Казачьей бухт и района 35‑й батареи. Артиллерийский обстрел сопровождался ударами авиации по городу, херсонесскому аэродрому и 35‑й батарее. Вслед за этим возобновились атаки по всему фронту. В эти последние дни обороны командование обороной распределяло каждый снаряд, гранату, патрон буквально поштучно, на пушку, на батальон. Теперь только подлодки, превратившись в подводные транспорты, прорывали кольцо блокады и доставляли в Севастополь ящики со снарядами, минами и продовольствием. Но это была капля в море.

Днем тридцатого июня ФКП командующего был перенесен из Южной бухты на Херсонесский мыс, в район 35‑й батареи. Тяжелая 35‑я батарея, расположенная в глубине холма, покрытого корявым низкорослым дубом, представляла образцовое в техническом отношении сооружение с башнями и казематами, с подземными помещениями из железобетона, где была своя электростанция, жилье для личного состава и технически совершенное управление мощными орудиями. Справа, на самой оконечности мыса, стоял полуразрушенный Херсонесский маяк, возле него все изрытое снарядами и авиабомбами летное поле аэродрома. Слева, у крутого обрыва, виднелись недавно построенные новые пристани для приема кораблей, приходивших с Кавказа. В бухтах Камышовой и Казачьей, у полузатопленной плавбатареи, где в последних боях погиб ее командир Мошенский и был тяжело ранен комиссар Середа, стояли теперь наши катера–охотники и катера–тральщики дивизиона охраны рейда под командованием капитан–лейтенанта Пескова.

Сюда же, на 35‑ю батарею, перешел штаб нашего соединения во главе с контр–адмиралом Фадеевым. Снова пришлось старшине Белому проводить к пристаням телефонную связь, а капитан–лейтенанту Кучумову устанавливать радиостанцию и организовывать радиосвязь. Штаб соединения продолжал свою работу, отправлял и принимал приходившие с Кавказа корабли в Камышовой и Казачьей бухтах и у новой пристани, у 35‑й батареи.