На фейсбуке с сыном

Но беспокойство ее закончилось раньше, чем она могла предположить. Как только они выехали из города, то есть проехали на машине с кондиционером километров десять, грек положил ей руку на грудь, потом положил ее ладонь на свой уже обнаженный и возбужденный пенис, а потом въехал в узкую аллейку в оливкой роще и остановил машину. Разложил на заднем сиденье Анастасию, платье задрал, трусы порвал — и начал ртом ласкать ее лоно. Она от стыда и ужаса аж глаза закрыла, дар речи потеряла и покрепче сжала бедра. Но грек, не обращая внимания на ее реакцию, ей локтями бедра раздвинул пошире, вытащил из нее тампон и приник губами к лону, будто и не замечая менструальную кровь. Она от стыда и беспомощности начала рыдать, и сил сопротивляться у нее уже не осталось. Рыдания эти оказались ее ошибкой, потому как грек принял их за выражение наивысшего наслаждения. Когда они из этой оливковой рощи, места ее самого большого в жизни унижения, выехали и снова тронулись к городу Балос, она заметила на его белоснежной рубашке тут и там разбросанные капли своей крови. Эти багровые пятна ей до сих пор по ночам снятся, и тогда она от злости просыпается и чувствует в низу живота болезненные судороги.

В этих апартаментах вблизи города Балос она провела изумительные дни и отвратительные ночи. Но только до тех пор, пока у нее были месячные. Как только критические дни закончились, грек потерял к ее телу интерес и ограничивался невинными прогулками по пляжу. Ни в Балосе, ни во Львове, ни даже в кондиционированной немецкой машине у них не дошло дело до соития, так что в некотором смысле — в религиозном — она свою чистоту сохранила. Священник в львовском костеле, когда она замолчала и «аминь» произнесла, молчал и только нервно теребил свой огромный нос, прислушиваясь к своему учащенному дыханию.

А Анастасия продолжила исповедь.

Грек этот больше билетов ей на Крит не покупал, а стал сам прилетать к ней во Львов, но исключительно тогда, когда у нее были критические дни, о чем дотошно справлялся в каждом послании. Через несколько месяцев она почувствовала отвращение и к нему, и к себе самой. Женская суть ее была унижена, и месячные на несколько месяцев вообще прекратились. В конце концов она освободилась от этой менструальной истории, поменяла адрес, купила новую сим-карту для телефона, в интернете не бывает, но каждый раз, когда чувствует характерные боли в низу живота, которые бывают каждый месяц — ее душа тоже начинает кровоточить. И болит душа-то сильнее, чем живот. Ей подруга, потомственная полячка, посоветовала пойти на исповедь — мол, искренняя исповедь и искреннее раскаяние поможет, легче станет, вот она и пришла. Она и у психологов была, и таблетки, опасные для здоровья, глотала, и акупунктуру ей один китаец делал — так почему бы исповедь не попробовать, хоть она и верит в Бога, что называется, стихийно и из страха? А как исповедь от ее болячки не поможет — она на йогу пойдет, медитировать начнет. Чтобы хоть когда-нибудь, как-нибудь от снов с кровавыми пятнами на белой рубашке избавиться.