На фронтах Первой мировой войны. 18-й гусарский Нежинский полк

Полковник Д. И. Ромейко-Гурко в своих мемуарах вспоминает: «После семи дней прибыл на позицию Драгомиров. Я ему пожаловался на то, что мой полк несет бессменную службу. Он мне ответил, что он умеет распределять службу и что он и без моих слов знает качество своих частей. Я понял, что он нарочно, из личной неприязни ко мне, не сменяет моей части… Я мог только досаждать Драгомирову тем, что предлагал ему пройтись на позиции, где падали гранаты и пули. Он туда упорно не шел, но на время переставал хамить… Обидно было сознавать, что мои части страдают из-за личной неприязни ко мне Драгомирова».

Казалось, австро-венгерская армия вот-вот выдохнется, а затем рухнет. Это усыпляло российский генералитет. Физическая и моральная усталость армии не настораживала. Потери казались несущественными. Однако постоянная гибель военнослужащих оказывала удручающее воздействие на армию и гражданское население в тылу.

«Елецкий Вестник» в начале 1915 года еще рассказывал об удивительных стычках, когда отряд Нежинских гусар в 50 человек изрубил и обратил в бегство 400 вояк противника, фактически не понеся при этом потерь. Это походит на мифотворчество, но, возможно, похожий эпизод был во время первого наступления на Новый Сандец. Однако затем в газете всё чаще появляются сообщения о потерях в личном составе полка. Так, 17 января в № 4 опубликован «Список нижних чинов, уроженцев Елецкого уезда, убитых, раненых и без вести пропавших». В этом списке – один раненый гусар и 9 пропавших без вести. Вероятно, это отголосок Лимановского сражения. Но вот в № 14 от 21 февраля в заметке «Ельчане – герои долга» речь идет уже о боях в Карпатах:

«5 сего февраля пали геройской смертью, при взятии неприятельских окопов, Нежинского гусарского полка поручик В. И. Орлов и унтер-офицеры Парамонов, Журавлев, Зенин, Харитонов и Богударов. В том же бою ранены поручик М. П. Мохнин, кор. А. А. Макаров и сорок два гусара. Ранен и остался в строю ротмистр Л. А. Ланцуцкий, контужен поручик Б. В. Мостовой; контужены и остались в строю: полковник Дросси, ротмистр Ф. И. Хакольский и корнет Н. П. Шуринов».

Информация, к сожалению, неполная и неточная, но она помогает ощутить, как виделись боевые действия из глубокого тыла. Многие уже осознали, что война затянется надолго.

18-й гусарский Нежинский полк находился на позиции в горах, на одном из самых опасных участков, более двух недель. После смены гусары едва успели помыться в бане, как были направлены на поддержку 3-й Донской казачьей дивизии, которой командовал князь А. Н. Долгоруков. Дивизия эта, как уже говорилось, входила в состав Сводного кавалерийского корпуса генерал-лейтенанта А. М. Драгомирова. Похоже, стремление военного руководства к созданию крупных кавалерийских соединений, целесообразных на равнинах, во время масштабных наступательных операций, при использовании спешенной кавалерии в позиционной войне в горах, в несвойственной ей обстановке, приводило только к неразберихе и дрязгам.

В конце февраля усилились атаки австро-венгерских войск на позиции 3-й и 8-й армий. Начальник Генштаба генерал Конрад фон Хётцендорф решил двинуть 56 дивизий на помощь армии генерала Кусманека, осажденной в Перемышле. Началась Вторая Карпатская битва. Главный удар пришелся по 8-й армии, но и левому крылу 3-й армии в горах приходилось нелегко. Разумеется, командирам полков трудно было оценить и понять общую ситуацию. Они только удивлялись настойчивости противника и решали частные текущие задачи по отвоевыванию позиций, с которых их потеснили.

Об одной из таких локальных стычек 24–25 февраля у д. Сенково (Сенкова) подробно рассказывается в «Воспоминаниях» Д. И. Ромейко-Гурко. В ночную атаку он отрядил 15 гусарских унтер-офицеров, вооружив их ручными гранатами, за каждым следовало пехотное отделение. Предварительно была произведена разведка: младший унтер-офицер 5-го эскадрона Иван Крючков в одиночку подполз к неприятельским окопам и всё высмотрел.

В этой ночной атаке вел добровольцев поручик 18-го гусарского Нежинского полка Леонид Свищев, удостоенный впоследствии (Высочайший приказ от 24 января 1917 г.) Георгиевского оружия:

«…в ночь с 24-го на 25-е февраля 1915 г. участвовал с командой охотников в ночной атаке окопов противника перед высотой 507 у деревни Сенково, из каковых штыками выбил противника. Овладение окопами дало возможность остановить наступление противника».

Вместе с поручиком шли младший унтер-офицер 4-го эскадрона Иван Евдокимов, гусары Алексей Кромский и Алексей Зенин. Отличился в бою и трубач Бронислав Яненас. Все они за мужество будут награждены Георгиевскими крестами 4-й степени. Пятнадцать человек за этот бой получили Георгиевские медали разных степеней.