На фронтах Первой мировой

Что касается бескорыстности, деловитости и эффективности работы русской буржуазии, о которой так любят особенно сейчас рассуждать неофиты от демократии, то это все очередные мифы. Гора родила мышь. Стоимость любого заказа на предприятиях ВПК превышало стоимость на казенных заводах в десятки, а то сотни раз. Доля их участия в общем оборонном заказе на самом деле оказалась ничтожной. Начальник Главного артиллерийского управления генерал Маниковский в ноябре в открытом письме в газете «Новое время» писал: «От военно-промышленного комитета не получил ни одного снаряда. Эти комитеты “мобилизовали” около 1300 предприятий средней и мелкой промышленности, которые выполнили за войну примерно половину полученных заказов, что составило 2–3 процента от общей стоимости заказов военного времени». На благороднейшие цели обороны Земгор собрал 12 млн рублей, а проклятый царизм ассигновал 560 млн. Еще плачевнее его практическая деятельность: «Даже очень скромные заказы Земгору на 74 млн рублей они сумели выполнить только на 60 %. А им поручались вещи самые простые – изготовить 31 тыс. кирок (получено 8 тыс.), вместо 4,7 тыс. кухонь сделано 1,1 тыс., проволоки требовалось 610 пудов – выработано 70 тысяч пудов. Земцы добились только одного достижения – 100 % заказанной рогожи».

Но это еще полбеды. Эти так называемые общественные структуры, захватившие в свои руки в 1915 году все непосредственное снабжение действующей армии, просто не поставляли туда вовремя, или совсем не поставляли, нужных боевых и материальных средств. Тот же Маниковский утверждает, что в 1915 году промышленность поставила 1,3 млн снарядов среднего калибра, еще несколько сот тысяч осталось с 1914 года, а в войска в первой половине года поступило только 4 млн. Выходит, в деле артиллерийского снабжения хозяйничали какие-то невидимые руки. Кто-то был явно заинтересован в том, чтобы действующая армия терпела поражения из-за нехватки снарядов, в то время как тыловые склады забивались ими под завязку.

На разрушающую деятельность так называемых «спасителей отечества» налагалась безалаберность и безответственность, порой преступная, имевшая место и в боевых частях. Я уже говорил о том, как безответственно солдаты и офицеры распоряжались вверенным им оружием, теряли и оставляли винтовки, орудия, боеприпасы, патроны. Такой вопиющей безалаберности не было ни в одной из воюющих армий. Особенно наглядно это стало видно именно с 1915 года. Что следует признать со всей откровенностью. Я приведу в этой связи лишь два свидетельства, которые, на мой взгляд, достаточно убедительны. Уже упоминаемый нами генерал Маниковский пишет: «Следует отметить совершенно недопустимую, перешедшую всякие границы и явно преступную расточительность в расходовании, вернее в расшвыривании ружейных патронов на фронте. Иного выражения, как расшвыривание, и подобрать нельзя для охарактеризования того безумного обращения с ружейными патронами, которое после первых же неудач на германском фронте стало наблюдаться в войсках. Из свидетельства участников, из донесения начальствующих лиц и из отчетов заведующих артиллерийским снабжением ярко обрисовывается картина позорного распутства, допущенного в этом отношении командным составом, к тому времени, правда, очень ослабленным в своей кадровой части убылью убитыми и ранеными и сильно разбавленным разного рода скороспелыми пополнениями. Под впечатлением сокрушительного “завесного” огня, неизменно направляемого немцами в тыл наших позиций при каждой атаке, у наших войск сложилось убеждение, что на своевременное пополнение патронов сквозь такие завесы, даже в ночное время по ходам сообщения рассчитывать нельзя, а поэтом-де, мол, это надо делать заблаговременно и притом с возможным избытком. Поэтому загодя забивались патронами не только назначенные для этого ниши и погребки, но самые окопы, блиндажи, ходы сообщения, патроны кучами сваливались за окопами, наконец, из ящиков с патронами сооружались траверсы и даже бруствера. Нечего и говорить, что о какой-либо экономии (хотя бы только разумной и целесообразной) при самой стрельбе уже не могло быть и речи, а чего стоила при таких условиях эта стрельба – больно говорить. При таком положении дел, естественно, всякое передвижение вызывало потерю всех этих патронных запасов, которые в случае отступления легко попадали в руки противника, в случаях же (редких) наступления оставлялись как были, на тех же местах и или терялись здесь, или попадали в руки разных темных спекулянтов. Так, полевой генерал-инспектор артиллерии во время одной из своих поездок на фронт нашел на небольшом участке недавно оставленной позиции около 8 миллионов вполне исправных патронов. Такой разврат, естественно, передался с передовых позиций в тыловые части фронта, и повсюду началось безумное мотовство ружейных патронов». Какие тут могут быть комментарии?