На фронтах Первой мировой

Но преобладали, к сожалению, письма другого плана. Вот один из образчиков такого письма пока еще затаившегося демократа М. Лемке: «Россия – страна, в которой можно открыто проситься в тыл, где официально можно хлопотать о зачислении на фабрику или завод, вместо отправки в армию, где можно подавать рапорты и докладные записки о перечислении из строя в рабочие роты и обозы, где эти просьбы получают официальное, законное удовлетворение, – такая страна не увидит светлого в близком будущем. Страна, где солдаты и офицеры не понимают “последней капли крови” и при сближении с врагом на длину ружья сдаются в плен с поднятыми руками, исходя из расчета бесполезной гибели, – такая страна обречена на глубокое падение… Вот к чему привели Россию Романовы!» А вот пишет в газету «Вечернее время» в январе 1916 года пехотный офицер Юго-Западного фронта: «Да, дух в армии пал, это – факт неоспоримый. Об этом можно лучше всего судить здесь, в окопах. Жажда мира разлагает дух армии. Необходимо принять теперь же всевозможные меры, чтобы нашей дорогой родине не пришлось переживать новых тяжелых испытаний! Вера в помощь младшего офицерского состава не может оправдаться. Ведь мы, сидящие в окопах, – “обреченные”. Офицеры это чувствуют так же, а может быть, и сильнее нижних чинов. Как могут люди, глядевшие неоднократно в лицо смерти, потерявшие веру в победу, находящиеся постоянно и теперь под угрозой смерти и мечтающие о мире, внушить бодрость духа, веру в победу и сознания ее необходимости? При всем желании они этого сделать не могут».

Что бы там ни говорили нынешние защитники православной империи, но армия продолжала разлагаться и в сравнительно благополучном 1916 году. Нам часто сейчас рассказывают истории, показывают на различных экранах о моральном уродстве, зверствах большевиков, особенно чекистов и матросов – красной гвардии революции. А вот-де при царе-батюшке в армии и на флоте служили в основном богобоязненные мужички. Между тем все эти мерзости Гражданской войны зародились задолго до революции. Приведу лишь один пример, взятый из сводки главного жандарма России генерала В. Джунковского о боевой деятельности хотя бы все тех же матросов Отдельного морского батальона императорского флота на суше: «По окончательном сформировании в Петрограде батальон был отправлен в Либаву. Во время молебствия, происходившего во дворе 2-го балтийского флотского экипажа, на котором присутствовал и начальник главного морского штаба адмирал Русин, командующий отрядом капитан 1-го ранга Пекарский был в нетрезвом виде и даже нетвердо держался на ногах. Штаб-офицер этот, постоянно неумеренно потребляющий спиртные напитки, продолжал пить все время передвижения отряда в Либаву по железной дороге. Повальное пьянство было и среди матросов отряда, причем при выезде из города Петрограда матросы затащили в вагон двух провожающих женщин, которых насиловали в течение пути, а затем, когда они впали в бессознательное состояние, то выбросили их из вагонов на полотно и дальнейшая их судьба неизвестна… Когда Мемель был взят, то солдаты и матросы рассыпались по городу и стали грабить. Почти в каждой квартире находили оставленные вино и коньяк, коими мародеры опивались. Утром во многих домах были найдены трупы зарезанных солдат и матросов, что было сделано жителями Мемеля».

Вся эта моральная мерзость зрела в тылу и вливалась в действующую армию и флот постоянно и упорно. Травля государя императора и его семьи, близких родственников приобретает невиданный размах. По стране миллионами экземпляров распространяются листовки, гнусные карикатуры, над которыми посмеиваются даже в Ставке. «Офицер А – недавно среди офицеров и чиновников комиссии по квартирному довольствию войск показывал всем иностранную карикатуру, изображающую: слева Вильгельма, меряющего метром длину германского снаряда, а справа Николая, меряющего, стоя на коленях, аршином……Распутина. И все хохотали, никто не считает нужным стесняться…» Вот о каком единстве тыла и фронта можно было говорить. По-прежнему Дума, ВПК, Земсоюзы и прочие общественные организации бойкотировали и саботировали практически все предложения и действия правительства, втягивая все больше и больше в свою орбиту не только обывателя, но и офицерство, генералитет. Нижних же чинов ставили в такие условия, в которых и без того тяжелая служба, особенно на передовой, становилась невыносимой. Вот в чем коренное отличие морально-политической обстановки в стране и на фронте зимы 1916 и 1943 годов.