На главном направлении

Памятным для всего личного состава был приезд в школу всемирно известного радиста Героя Советского Союза Э. Т. Кренкеля, участника челюскинской эпопеи. Кренкель увлекательно рассказывал о роли радиосвязи в этой эпопее. Курсанты и командиры слушали, затаив дыхание. Потом один из них попросил остановиться на вопросе, как работала техника на льдине. Эрнест Теодорович привел ряд примеров преодоления неимоверных трудностей. Поддерживать устойчивую связь в арктических условиях было чрезвычайно сложно. Возникали и критические положения. Но Кренкель с честью выходил из них.

Упорный, самозабвенный труд коллектива командиров-специалистов радиошколы был вознагражден высокой успеваемостью курсантов — 90 процентов имели оценки «отлично» и «хорошо».

А сколько заботы и внимания уделяли быту курсантов жены начальствующего состава. В то время рекомендовалось вовлекать жен командиров в работу по улучшению казарменного быта. Красноармейская казарма должна была быть чистым, светлым, уютным общежитием, где все постели отлично заправлены, покрыты покрывалами, подушки не соломенные, а перовые, на тумбочках стоят графины с водой, а между кроватями расстелены коврики. Наряду с такой заботой об уюте мы настойчиво тренировали людей в частых переходах с большой выкладкой, приучали курсантов стойко переносить жару, физические лишения, возможно дольше обходиться без поды. Тем слаще был отдых в хорошо оборудованной казарме. Приезжавшие из разных гарнизонов представители командования неизменно отмечали в школе строгий порядок.

Не без грусти в 1935 году я оставил радиошколу, получив назначение на должность военного комиссара железнодорожной бригады в Киев. За почти девятилетний период службы в Средней Азии я успел настолько привязаться к этому краю, к местным жителям, к товарищам по работе, что переезд даже в такой красивый город, как Киев, не мог подавить грусть разлуки.

В конце 1938 года я вернулся в погранвойска. Назначили меня в Харьков на должность помощника начальника пограничных войск округа, а позже — начальника окружного управления снабжения пограничных и внутренних войск НКВД. С этого времени и началась моя специализация как организатора тылового обеспечения войск.

В систему снабжения входило обеспечение войск вооружением, боеприпасами, автотранспортом, горючим, продовольствием, вещевым имуществом, финансами, квартирным довольствием. К тому времени я уже закончил заочный факультет Военной академии имени М. В. Фрунзе и получил воинское звание комбрига.

В начале 1940 года мне поручили формирование окружного управления снабжения Львовского пограничного округа с одновременным исполнением обязанностей заместителя начальника пограничных войск. При назначении во Львов мне достаточно убедительно разъяснили всю сложность наших взаимоотношений с Германией, высокую ответственность пограничных войск на юго-западе. В связи с этим также было сказано, что перевод на западную границу СССР я должен рассматривать как повышение.

Недолго пришлось нести здесь «мирную» пограничную службу. К тому же и этот короткий срок оказался весьма насыщенным событиями. Вместе с заместителем начальника пограничных войск округа И. А. Петровым мне довелось участвовать в прокладке новой государственной границы с Румынией и выбирать наиболее подходящие пункты для размещения застав. На машине и пешком мы пробирались по горнолесистой местности южнее Черновиц. Наше внимание здесь привлекла самая высокая гора Поп-Иван — свыше 2 тысяч метров над уровнем моря. Решили разместить на ее вершине пограничную заставу.

Сам я на эту гору взобрался лишь в начале мая 1941 года, решив посмотреть, как живут пограничники. (Погранзастава так и называлась «Поп-Иван»), Подъем в гору начали около 8 часов утра, одетые по-летнему; пришли же на заставу около 8 часов вечера. Примерно на полдороге нас встретил дозор, который принес валенки и полушубки. Вскоре мы вступили в полосу глубокого снега. Чем выше поднимались, тем становилось холоднее, останавливаться на отдых опасались, боясь простуды, и хоть медленно, но безостановочно шли. По дороге в одном месте нашли обоймы с русскими винтовочными патронами, на которых была выбита цифра «1916» — здесь находились русские солдаты в первую мировую войну.

Из личного опыта восхождения на эту гору и из рассказов пограничников я узнал, что основная трудность здесь — доставка продовольствия. Одну треть пути его доставляли на вьючных лошадях, а дальше только на себе. Промышлявшие этим местные жители совершали за сутки один оборот; на спине одного человека умещалось 40–45 килограммов продуктов. Когда раньше- во Львове я читал сетования начальника заставы «Поп-Иван» на то, что слишком низко оплачивается труд носильщиков, мне это показалось неосновательным. Но теперь стало ясно, что надо повысить оплату по крайней мере вдвое. Лишний раз пришлось убедиться, как необходимо личное знакомство командира с обстановкой.