На главном направлении

Благодарности заслуживают работники Наркомата мясной и молочной промышленности, предложившие именно такое решение проблемы. Доставка скота обычным способом по железной дороге вряд ли могла быть более легкой и, уж бесспорно, обошлась бы дороже, ибо кормление, поение животных в пути и ветеринарная помощь связаны с еще большими трудностями. Почти наверняка можно сказать, что потери в весе и в поголовье скота также оказались бы большими. Нечего и говорить, как важно было освободить железные дороги, работавшие с крайним напряжением, от перевозки живого груза, могущего передвигаться своим ходом.

Опыт, приобретенный нами в этой необычной операции, весьма пригодился в самом конце войны.

Если принять во внимание, что суточная дача мяса для фронта составляла в среднем 150 тонн, то вышеописанная заготовительная операция с учетом достигнутого привеса в пути почти на 70 суток обеспечила нас мясом, притом свежим, а не консервами.

Таким образом, проблема была решена. Гораздо хуже обстояло дело с хлебом. В октябре и ноябре 1943 года, когда войска Центрального фронта после участия в битве за Днепр вышли на рубеж Жлобин, Калинковичи, Мозырь, во многих наших армиях и дивизиях хлеба и крупы оставалось всего на один-два дня. На фронтовых складах было пусто. Как тщательно ни планируй распределение хлебопродуктов, в таких условиях какой-нибудь полк или подразделение в любой день может остаться без хлеба. Об этих трудностях командующий не раз доносил в Ставку. Но ведь недоставало хлеба во всей стране!

Мы знали о многочисленных случаях, когда хлеб оставался в поле неубранным: так было в Курской, Орловской, Сумской, Черниговской, Гомельской областях. Мешали боевые действия, а часто и некому было убирать. В конце октября — начале ноября прошли настолько обильные снегопады, что хлеба не стало видно. Там же, где после длительных дождей внезапно наступили морозы, лед сковал валки. Казалось, силами фронта заготовить хлеб нельзя, и нет иной надежды, как на получение его из глубинных районов страны.

Пока мы раздумывали, что нам делать, я получил приказание немедленно вылететь в Орел для встречи с А. И. Микояном. Он туда прибыл, чтобы обсудить с руководящими работниками недавно освобожденных областей, как наладить нормальную хозяйственную жизнь.

Я вылетел на самолете, оснащенном лыжами, так как поля уже были покрыты снегом. По пути пришлось почти кубарем спуститься на заснеженное поле и выжидать, пока скроются рыскавшие в небе немецкие истребители.

В Орловском обкоме партии я представился А. И. Микояну. Он немедленно стал расспрашивать о положении дел на фронте. Разговор был примерно такой:

— Ну, как дела на фронте?

— Плохи дела, хлеба нет, товарищ Микоян.

— А хотите иметь хлеб?

— Я за тем и прилетел к вам, чтобы попросить.

— А я за тем и вызвал вас, чтобы предложить хлеб.

— Где же этот хлеб?

— Весь хлеб у вас. Вы по хлебу ходите.

— Не понимаю вас, товарищ Микоян.

— Мы даем вашему фронту области Орловскую, Сумскую, Черниговскую, Гомельскую для заготовок хлеба. Сумейте взять этот хлеб.

— Но ведь хлеб ушел под снег… К тому же я не уверен, что с трудом заготовленный нами хлеб достанется нашему, Белорусскому фронту.

— Откуда такое сомнение?

— Вы меня хорошо проучили в прошлом году, когда забрали у Брянского фронта почти все заготовленное нами продовольствие. Уж очень обидно было…

— Значит, остановка за гарантиями. Дадим, товарищи, — сказал А. И. Микоян, обращаясь к секретарям обкомов, — слово генералу, что весь заготовленный хлеб достанется фронту?

— Дадим! — раздались голоса.

— Ну, спасибо, — отозвался я. — Будем стараться.

Сказать-то сказал… Но ведь я своими глазами видел тот хлеб, который нам предстояло заготавливать! Да и сам Анастас Иванович, видимо, не очень верил в успех этого дела, давая мне гарантии. Забегая вперед, скажу, что он впоследствии сдержал свое слово и ни одного килограмма не взял у нашего фронта. Правда, от излишнего хлеба мы потом сами отказались, но это уже другое дело.

На рассвете следующего дня я отбыл в штаб фронта. Утром доложил Военному совету. Оказалось, прошедшей ночью из Москвы уже поступило распоряжение о предоставлении нам четырех областей для заготовки хлеба. К. К. Рокоссовский и присутствовавшие при этом члены Военного совета фронта К. Ф. Телегин и М. М. Стахурский поручили мне подготовить приказ командующего и другие документы.

Без преувеличения можно сказать, что по своему размаху и значимости предстоящая операция была еще более трудной, нежели эпопея борьбы за мясо.

К тому времени мы неплохо научились использовать местные ресурсы. Но обычно работы проходили в летне-осенние месяцы. Теперь же благоприятное время года осталось позади. Зона заготовок простиралась почти на тысячу километров в глубину и 400–500 километров по фронту. В своей полосе мы не имели ни одной шоссейной магистрали, железнодорожная сеть была весьма слабая. Снегопады и морозы чередовались с оттепелями, грунтовые дороги становились непроезжими даже для гужевого транспорта.