На голубом глазу

Магазин был устроен на манер воронки. В самом начале сувениры, поделки из кожи такие как закладки, брелоки, тапочки. Дальше – сумки, кошельки, ремни и чемоданы. На десерт – кожаные куртки, плащи, брюки, юбки, шорты. У меня глаза разбегались, и я даже померила пару «тренчей», принимая факт, что консультантка используем слово, которое я не произносила прежде никогда в жизни.

Тренч – что-то типа пальто, только покороче и не такое теплое. И это была не дубовая негнущаяся кожа, а изделия разных цветов и градиентов. Больше всего мне подошел фисташковый, похожий на рисунок мрамора с шнуровкой по бокам и второй подлиннее, цвета кофе со вставками расцветки меха пони с белыми и коричневыми пятнами.

Это было стильно, удобно и пахло – чем-то роскошным. У меня никогда не было таких вещей, да и желания купить их, но здесь я почти потеряла кожаную невинность. Мне попросту нечем было оплатить «продажную любовь» выбранного тренча. Лишних денег с собой на экскурсию не брала, понимая, что дома платить за аренду, платить за кредит по ноутбуку. Но и без покупки не ушла, выбрав вытянутый клатч из мягких лоскутов замши, выкрашенных неоновыми цветами.

– Поздравляю с обновкой! – спрыгнул Ваня-Костя с шины нашего автобуса, закончив протирать ветровое стекло. Он помогал возрастному водителю Мухамеду, пока тот подсказывал, где какое пятнышко или пылинка.

В Турции просто клан чистоты внутри помещений. Любой магазин, любая небольшая лавка обязательно оборудована кондиционерами, полы начищены, а много где есть даже тапочки на сменку. Не только отели напоминают дворцы, но каждый шоу-рум или дом стремятся к этому, пряча все самое ценное, будто под накидкой абаи, внутри стен и дворов.

– Еле удержалась от покупки кожаного медведя и трусов, – возбужденно пересказывал я увиденное в кожаном Диснейленде.

– Следующая остановка в магазине чая, сладостей и кальянов. А после к дереву желаний, – сверился Ваня-Костя с часами и я заметила, что идут они по Москве.

– Не верю я в деревья и желания, – дверь бокового багажника для чемоданов была открыта, и я села на край, пока семейство мама, папа и две дочки грузили картонные пакеты с чехлами, полными покупок. – Посиди на камне, поплюй в щель, брось монетку, покрутись на пятке… – перечисляла я. – Доказательств чуда не существует, а значит и чудес.

– А я верю. Покажешь потом эту щель с плевками? Там я ещё не был. У меня сбывает вообще всё! Ну, кроме, всего одного желания… хотя, дело сдвинулось…

– Тогда загадай на дереве, – придумывала я для него желание посложнее, – небо в алмазах!

– Идёт, – вытянул он ладонь для рукопожатия, – если сбудется, с тебя исполнение желания в ответ. Согласна?

– Я же не волшебное дерево!

– Все волшебство внутри, ну и, – широко улыбнулся он, – внутри голубого Назара, который видит тебя и оберегает. Сама убедишься.

– Поверю в твой волшебный Назар, когда увижу небо в алмазах!

Остановка в чайном стала самой моей любимой. Нас рассадили на подушках с золотыми кистями посреди ковров. Мы дегустировали сладости, покрытые сахарной пудрой, а когда хозяева лавки показывали мастер класс приготовления, чтобы рассмешить детей, они подкидывали сладкие рулеты к потолку, и сахарная пыль взмывала над нами, кружась в кондиционерном потоке.

Мои губы покрылись сладким глянцем и ободок стеклянной армуды тоже – так называют прозрачный традиционный восточный стакан для чая без ручки и на блюдце. Красный чай каркаде с кислинкой стал моим открытием и неотъемлемой частью покупки. И как это я раньше никогда не пила красный чай? Одновременно согревающий и освежающий, идеально утоляющий жажду в зной. Красный чай олицетворял всю мою суть – пить кипяток в жару и к счастью в Турции разделяли мои убеждения.

Вместо кальянов я свернула в уголок рисования татушек хной и недолго думая выбрала надпись на латыни. Заметив фразу в числе первых – Здесь и сейчас я тут же выбрала её. Выглядело это так Hic et nunc.

Зная, что свободно на латыни говорит всего сто человек в мире, я надеялась, моя художница корректно перерисовала надпись из интернета. А даже если нет – никто не поймет ошибки. Вряд ли я встречу доктора филолога латинского языка за три недели пока татушка не смоется.

Костя-Ваня помогал туристам убирать покупки в багажник, подписывая пакеты номером комнаты, куда позже носильщики их доставят поклажу. Я вышла с поднятой над головой рукой, чтобы не задеть влажной хной широкими рукавами футболки. Во второй руке несла конечно же и каркаде, и сухую розу, и десять коробок сладостей, удачно получив за них скидку плюс магнитик с верблюдом.

Отбив пять по моей вытянутой вверх ладони, Костя-Ваня забрал пакеты и пока мы ждали папу маму и двух дочек, снова присели на багажник. Свободной рукой я вытащила из поясной кенгурушки крем, обновляя защитные слои восьмидесятого уровня.

– Такого фактора не существует. Восьмидесятый? Кто его тебе продал? – рассматривал он флакон.

– В он-лайне. Этот брэнд не вышел на рынок.