Читаем На-гора! полностью

А вот один из новеньких — Инышев. Он не отводит взгляда, не прячется за спины товарищей. Шахтерское дело Инышев осваивает с помощью Белалова, и учитель очень хорошего мнения о молодом горняке. Да, этот, пожалуй, тоже пришел в шахту надолго.

— Пошли, ребята, — сказал бригадир, и вмиг ожили, заговорили люди, направляясь к спуску в шахту.

В лаву вчера спустили вторую врубовку: уголь шел крепкий, отбойным молотком брать его было плохо — и горняки сегодня с затаенным нетерпением ожидали, что из этого получится.

Второй врубовкой управлял молодой паренек, Анатолий Степанов. Он уже возился у машины, и когда Виктор подошел, выпрямился и быстро спросил:

— Ну, начнем? Вчера я отрегулировал в машине все. Должна пойти хорошо.

— Давай, — крикнул Виктор и замер, наблюдая за неторопливыми, точными движениями Анатолия. Машина в облачке пыльного штыба пошла вперед, медленно ползла от нее зияющая линия вруба. И вдруг послышался треск. Анатолий спешно перебросил руку на контроллере, врубовка заработала на холостом ходу.

— Валун! — оглянувшись, испуганно крикнул Степанов, однако режущий орган врубовки — бар — выводить из зарубной щели не торопился.

— Выводи бар, не теряй время! — окликнул Виктор.

— Не надо, сейчас я, — отозвался Анатолий. — Вам же трудней будет рубить, если переброшу бар за валун. Уголек здесь крепкий.

И вскоре уже начал подрубать пласт повыше валуна, оставив за собой сплошную подрубную линию.

— Молодец! — не удержался от восхищенного восклицания Виктор. — На той машине Бирюков выводит бар, не рубит, если попадает валун, а этот — о нас заботится.

Смена близилась к концу. В тот день стошестидесятиметровую лаву подрубили всю. Словно свежим ветром опахнуло лица горняков. Громче, уверенней зазвучали голоса ребят. Смелее, задиристей стали острые шутки и душевнее смех, когда бригада шла на-гора. Знали, конечно, что трудностей впереди — непочатый край, но каждому горняку сердцем хотелось верить, что и будущие трудности — под силу бригаде!

С чувством затаенной радости поднимался на-гора Виктор, сдав лаву. Но в мыслях нет-нет да и проскальзывало: Евтухов… И теперь, когда работа была позади, уход парня из бригады все больше занимал думы Виктора.

«Подвел он нас, черт, — поморщился Говряков, спускаясь по лестнице в раскомандировку, где была дверь на выход. — Вот и Крупина не удержали в бригаде. Уволили его за прогулы и пьянку. И Евтухов бежит… Да, дела…»

И тут он увидел Сафина. Тот разговаривал с… Крупиным.

— Но я же слово даю! — услышал Виктор голос Крупина.

Затем последовал неторопливый басок парторга:

— А это с бригадой решать… Сомневаюсь, чтобы поверили они… А вот, кстати, и бригадир, — кивнул он, увидев Виктора. — У меня разговор к тебе есть, Говряков, подожди. Вот так, Крупин, взвесь все хорошенько, шутить с тобой нам нечего…

Крупин кивком поздоровался с Виктором и, помявшись, со вздохом сказал:

— Ну, я домой поеду…

— Давай, давай, я не задерживаю, — сказал Сафин и хмуро посмотрел в лицо Виктора. — Такие-то вот дела, — и, обращаясь к Виктору: — Евтухова-то проморгали? В чем причина у него? Узнавал?

— Не видел еще. Перед школой хочу зайти… Только сомневаюсь, будет ли польза…

— А ты не ходи! — быстро и резко сказал Сафин. — Тот, кто сомневается, начиная дело, удачи обычно не имеет. Не с этим иди к Евтухову! Кому нужно такое великодушное посещение? Да и зачем это — и тебе, и мне, и бригаде вашей? Чтобы потом при случае отговориться: а мы выясняли причину!..

— Ладно, Александр Владимирович, — вдруг вспыхнул Говряков. — Согласен с вами… Вы ведь хотите, чтобы я с ним поговорил о возвращении, так? А я не буду его упрашивать! Понимаете?

— Кто же тебя просит упрашивать? — мягче заметил Сафин. — Да и нужно ли упрашивать? Ты же еще ничего не знаешь.

— Что ж тут знать…

— Многое. Мы начинаем подбирать к человеку ключи, а он вдруг — увольняется… Почему? Надо, чтобы он остался в бригаде. Пойми ты это. Человек нам нужен, человек, пойми! Не только тебе и мне, нам — всем! А коль мы на него уже нацелились, нам и доводить дело до конца…

* * *

Евтухов оторопело смотрел на Виктора, когда тот протянул два коричневых, в желтых сальных крапинах, круга колбасы.

— На, возьми. В дороге пригодится…

И положил колбасу на тумбочку.

— Зачем? — изумился Сергей.

— Бери, бери, — серьезно заметил Виктор, с любопытством глянув на раскрытый чемодан Евтухова. — Не от одного меня, от всей бригады. Ребята говорят, что раз такое дело, то надо ему ехать. Ну, а в дороге колбаса — сам знаешь…

— Какое дело? — вскинул глаза Евтухов.

— Известно, какое, — неохотно сказал Виктор. — Ребята говорят, что просто так ты бы не стал уезжать. Едешь — значит, иначе тебе никак нельзя…

Евтухов пожал плечами, постоял в раздумье, но тут же встрепенулся и прихлопнул ногой чемодан.

— Что за чертовщина! — сердито зашумел он. — Причем здесь ребята? Кто вам что наплел там? Или вы не знаете, что я подал заявление на расчет… уезжаю совсем отсюда, домой.

— Знаю, — спокойно кивнул Виктор. — Не уезжать, а бежать ты надумал, жидковат душой оказался для шахты.

— А-а! — махнул рукой Евтухов. — Уезжать, бежать!.. Не все ли равно?

Перейти на страницу:

Все книги серии Герои наших дней

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
100 знаменитых анархистов и революционеров
100 знаменитых анархистов и революционеров

«Благими намерениями вымощена дорога в ад» – эта фраза всплывает, когда задумываешься о судьбах пламенных революционеров. Их жизненный путь поучителен, ведь революции очень часто «пожирают своих детей», а постреволюционная действительность далеко не всегда соответствует предреволюционным мечтаниям. В этой книге представлены биографии 100 знаменитых революционеров и анархистов начиная с XVII столетия и заканчивая ныне здравствующими. Это гении и злодеи, авантюристы и романтики революции, великие идеологи, сформировавшие духовный облик нашего мира, пацифисты, исключавшие насилие над человеком даже во имя мнимой свободы, диктаторы, террористы… Они все хотели создать новый мир и нового человека. Но… «революцию готовят идеалисты, делают фанатики, а плодами ее пользуются негодяи», – сказал Бисмарк. История не раз подтверждала верность этого афоризма.

Виктор Анатольевич Савченко

Биографии и Мемуары / Документальное