На горящем самолете

Свою серию «Богатыри» издательство «Московский рабочий» посвящает Героям Советского Союза — москвичам. Писатели, журналисты, ветераны войны рассказывают здесь молодежи о сыновьях и дочерях земли Московской, удостоенных за боевое мужество и отвагу высшей награды Родины.

Герой Советского Союза, Штурман эскадрильи прославленного 46-го гвардейского Таманского полка Руфина Гашева, до войны студентка МГУ, вплоть до победы провоевала на маленьком самолете — ночном бомбардировщике ПО-2. О яркой жизни своей боевой подруги рассказывает Герой Советского Союза Наталья Кравцова.

Издательство «Московский рабочий» 1968 год.

* * *

Они бежали по полю минут десять. Быстроногие загорелые девчонки в белых и цветных платочках. Наконец почти у самой дороги остановились запыхавшись. Перед ними на земле догорали обломки самолета. Трава вокруг была выжжена; ветер относил дым в сторону, но все равно в воздухе стоял сильный запах гари.

На траве, почти целое, лежало перевернутое крыло с черным крестом. Видимо, оно отлетело еще до того, как произошел взрыв. Из-под острой кромки крыла виднелись сломанные стебли синих колокольчиков.

Сгрудившись у самой границы, где кончалась высокая зеленая трава, и дальше начинался коричневый выжженный участок, девушки молча стояли и смотрели на обуглившиеся остатки самолета. Было тихо. Ярко светило солнце. Где-то вблизи как ни в чем не бывало, стрекотали кузнечики. .

— Что ему тут нужно было… — сказала Руфа, ни к кому не обращаясь.

— Наверное, разведчик, — отозвалась Катя. — Здесь же рядомжелезная дорога, а там — склады.(3)

Группа распалась. Осмелев, девушки подошли ближе. Кто-то потрогал лежавшее отдельно крыло:

— Металлическое…

— А я еще никогда не прикасалась к самолету, — сказала Руфа. — Даже близко не видела. Только в небе…

Оказалось, никто не видел, даже москвички. Да и эта груда обломков- уже не была самолетом.

Немецкий разведчик был сбит зенитками. Загоревшись, он круто пошел вниз, оставляя за собой дымный след, и, врезавшись в землю, взорвался. Теперь он догорал здесь, в поле, под Рязанью, далеко от линии фронта.

Всего два дня назад девушки, убирая сено, наблюдали воздушный бой. Вдоль железной дороги летел фашистский самолет. Внезапно со стороны солнца появился одинокий истребитель и атаковал врага. Бой был коротким. Немецкий самолет, отстреливаясь, продолжал лететь своим прежним курсом в глубь нашей территории, а истребитель, изо всех сил пытаясь преследовать его, стрелял и стрелял, выпуская длинные пулеметные очереди. Однако расстояние между самолетами увеличивалось все больше и больше: истребителю не хватало скорости… Потом он совсем отстал.

С волнением следила Руфа за боем. Ей так хотелось, чтобы наш истребитель победил. Но немец ушел. Целый и невредимый. Он даже не свернул с курса… Это было обидно, до слез обидно видеть.

А теперь Руфа смотрела, как догорает сбитый зенитками фашистский разведчик, но почему-то не было ни радости, ни удовлетворения, а только тревога… Если немцы стали летать уже сюда, под Рязань, то, значит, дела у них идут неплохо…

Августовская ночь была теплой и звездной. Спали под открытым небом, прямо на сене.(4)

Как обычно, улеглись они рядом: Руфа, Катя и Надя. Все три девушки учились вместе на втором курсе механико-математического факультета московского университета. И здесь, на полевых работах, они тоже держались вместе.

Большая группа студенток с мехмата, в которую попали Руфа и ее подруги, была отправлена под Рязань в первые же дни войны. Другие группы университетских комсомольцев уехали в разных направлениях: кто под Калугу, в Подмосковье, тоже на полевые работы, а кто на запад строить оборонительные укрепления…

Руфе не спалось. Она долго ворочалась с боку на бок, потом лежала на спине, глядя на звезды, прислушивалась к дыханию лежащей рядом Кати. Наконец, позвала тихо:

— Катя… Ты спишь?

Та повернула голову.

— Нет. Почему-то не могу. Разные мысли лезут в голову…

— Я тоже не могу.

Открыла глаза и Надя, которая уже начала засыпать.

— Вы что не спите? Завтра вставать в четыре…

— Ну, спи, спи.

— А вы о чем? О войне?

Сон у нее быстро прошел.

— Понимаете, девочки, — сказала Руфа, лежа на спине и уставившись на какую-то яркую звезду, — сначала я была убеждена, что мы здесь делаем нужную работу… А вот последнее время мне стало казаться, что наша работа… ну то, чем мы тут занимаемся — свекла, сено… что она не так уж важна. Нет, конечно, без этого тоже не обойтись. — Руфа села и продолжала с жаром: — Но я же стрелять умею! И вы тоже…(7)

Она снова легла и натянула на себя одеяло.

— По правде говоря, я жду не дождусь, когда мы вернемся в Москву, — откликнулась Катя. — Там-то можно будет что-нибудь предпринять. Попроситься на фронт…

— Давайте вместе, — решительно предложила Надя. — Вместе пойдем в военкомат! Пойдем и будем требовать!

— Ну, ты сразу «требовать»- засмеялась Катя.

— Надо сначала научиться толком чему-нибудь.

— Два месяца мы уже здесь, в поле! Давно бы научились!

Наде теперь совсем расхотелось спать. Она готова была сейчас же, сию минуту бежать на фронт.