Читаем На горизонте горело зарево полностью

Я взвалил рюкзак на спину и вышел из вагона. Юг утопал в весне. Было не так уж и тепло, но в воздухе уже разливался сладковатый запах распускающихся бутонов. Где-то вдалеке завывали собаки, и их лай звенел до самого неба, где не было ни единого облака, только мириады бусинок звезд. Я проскользнул по улице и наткнулся на нужный мне дом. По периметру его обносил высокий стальной забор. Я долго искал звонок, но, так и не обнаружив его, бесцеремонно постучал ногой. Послышался лай и женский голос. Говорила женщина не по-русски. Калитка открылась и я увидел смуглую старуху с рядком золотых зубов.

– Извините за беспокойство, могу я увидеть Рустама?

– Нет его.

Старуха захлопнула калитку. Я еще немного посмотрел на забор и пошел обратно с пустыми руками. Вдруг где-то на станции послышался гудок, затем второй, и по рельсам застучали колеса. Я побежал со всех ног, но рюкзак был слишком тяжелым. Когда я выбежал на платформу, то застал лишь хвост состава. Поезд оставил меня позади.

Дела мои были скверными, но, к счастью, я смог быстро взять себя в руки. Ехать оставалось недолго. Я не потерял свои вещи и даже обзавелся лишними деньгами. Единственная моя проблема заключалась в том, что я толком не знал, где нахожусь, а время близилось к полуночи.



Глава 2

Сонный диспетчер на станции сказал мне, что первый автобус до Горячего Ключа отходит только в десять утра. Я немного прошелся по спящему поселку, потом купил карту на заправке и решил попытать счастье на М-4.

Я долго стоял у обочины. Усталость валила с ног, но меня утешала мысль о том, что осталось сделать последний рывок. Да и на трассе я чувствовал себя как дома. Всегда любил этот шум колес и тяжелый запах асфальта. Здесь я был совершенно свободен, и мне было плевать, что может со мной случиться.

Чтобы не терять время зря, я пошел по обочине. С автострады меня так никто и не подобрал. Некоторые водители снижали скорость, приглядывались ко мне и мчались дальше. Я пошел вперед в надежде найти заправку и пройдя километров шесть, наткнулся только на придорожную забегаловку, хозяин которой заверил меня: «До утра бесполезно даже пытаться. Ночью едут только приезжие. Они ни за что не подберут». Поужинав, я остался дремать у него за столиком.

Около семи утра я снова вышел на дорогу, и меня сразу подобрал старенький Фиат. За рулем сидел паренек с уложенными назад волосами. На пассажирском сиденье раскинулась девушка. Я схватил рюкзак и подбежал к ним.

– Куда тебе? – парень был приветлив, но спутница его смотрела настороженно.

– На триста километров, до Горячего Ключа.

– Хорошо. Но только если ты оставишь сумку в багажнике и вывернешь карманы. Моя жена боится подбирать попутчиков.

– Ты же знаешь, – настаивала девушка. – Все об этом говорят.

– А еще о том, как психопаты убивают попутчиков, – вмешался я. Парень улыбнулся.

– Карманы все равно придется вывернуть, – заявил он непреклонно.

Я положил рюкзак в багажник, а сам сел на заднее сиденье. Опасения молодой четы были понятны мне. Я достал складной нож и передал его водителю. Девушка повернулась в кресле и спросила:

– А нож тебе зачем? – она словно была довольна тем, что нашлись подтверждения ее опасениям.

– Не только вы печетесь о своей безопасности, – ответил я осторожно. На мгновенье мне даже показалось, что они высадят меня из машины.

Парень ухмыльнулся, и старенький Фиат тронулся.

Первые пятьдесят километров мы проехали молча. Молодой человек не отрывал взгляд от дороги. Он был худощав, в облегающем джемпере с высоким горлом. Тонкие пальцы касались руля только кончиками. Голову он выдвигал вперед и поминутно дергал угловатым кадыком. Его жена то и дело посматривала на меня. Ее круглое лицо совершенно не выражало эмоций. На подбородке мостилась маленькая ямочка. На пухлых щеках пестрел румянец.

Представились мы, только когда Фиат притормозил у обочины, а парень отправился справить нужду. Девушка повернулась ко мне и сказала:

– Кажется, мы не с того начали. Я Регина. Мужа зовут Антон. Он историк. Полтора года назад получил место экскурсовода в Москве. Ему дали отпуск, и мы решили съездить домой в Сочи, а попутно поколесить немного по стране. – Регина мельком взглянула на мужа и снова повернулась ко мне. – А куда едешь ты?

– Проведать старого друга.

Антон вернулся в машину:

– Погода сегодня просто прелесть, – он окинул нас взглядом. – Вижу, вы пообвыклись.

– Да, – Регина поправила мужу волосы. – Я рассказала ему про твою работу.

– Особенно не удивляйся, – засмеялся Антон. – Здесь историк – все равно что менеджер у вас на севере. На юге, куда ни ступи, наткнешься на древнее городище.

– Тогда почему ты уехал? – удивился я.

– Все очень банально – юг беден. Скоро ты сам в этом убедишься, – парень рассмеялся. – Поверь, хуже только в центральной России. При таком же финансовом положении у них нет нашего мягкого климата.

– У нас хотя бы достаточно красивых мест, – вмешалась Регина.

– Везде есть красивые места, – возразил я.

– Может и так, – безразлично согласилась она.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сочинения
Сочинения

Иммануил Кант – самый влиятельный философ Европы, создатель грандиозной метафизической системы, основоположник немецкой классической философии.Книга содержит три фундаментальные работы Канта, затрагивающие философскую, эстетическую и нравственную проблематику.В «Критике способности суждения» Кант разрабатывает вопросы, посвященные сущности искусства, исследует темы прекрасного и возвышенного, изучает феномен творческой деятельности.«Критика чистого разума» является основополагающей работой Канта, ставшей поворотным событием в истории философской мысли.Труд «Основы метафизики нравственности» включает исследование, посвященное основным вопросам этики.Знакомство с наследием Канта является общеобязательным для людей, осваивающих гуманитарные, обществоведческие и технические специальности.

Иммануил Кант

Философия / Проза / Классическая проза ХIX века / Русская классическая проза / Прочая справочная литература / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза