На грани

– Стой! Ксюша! Ксюша, мать твою! – но она не обращает внимания и, не останавливаясь ни на секунду, выезжает со двора.

– С*ка! – пинаю колесо своей машины.

– Я бы на твоем месте поехал за ней, – встревает этот Айболит доморощенный.

– Тебя, бл*ть, не спросил. Ты, вообще, кто?

– Друг. Принес лекарство для кошки. А ты, смотрю, ревнивый мудак.

– Тебе еще раз по роже съездить? – мужик, ухмыльнувшись покачал головой, и развернувшись пошел прочь. Окликаю его. – Стой! Куда она поехала?

– К матери, по Дмитровскому шоссе, снт Грибники.

– Спасибо.

Сажусь в машину и выезжаю в сторону шоссе. Что за талант у этой сучки – выводить меня на эмоции? Выворачивать с самого дна мое собственное дерьмо мне же на голову. Только ей удается заставить меня чувствовать себя конченной сволочью и мудаком. Только осуждение в ее глазах заставляет моих внутренних бесов каяться во всех грехах. С*ка. Я облажался сейчас…

Спустя десять минут, нагоняю Ксюшу. На трассе в это время машин почти нет. Я вижу стоп огни ее Ниссана и держу довольно большую дистанцию. Зная Ксюшу, стоит ей увидеть меня, она втопит педаль газа в пол, и хрен я вообще ее потом найду в этом гребаном снт.

Ксюша сворачивает вправо на грунтовую дорогу, ведущую к садовому товариществу. Еду за ней, но натыкаюсь на развилку. Машины Ксюши не видно. Скрылась в одной из многочисленных улиц и проулков. Останавливаюсь.

Блин, почему с ней все так сложно? Хочу впервые извиниться, а приходится торчать посреди леса у дачного поселка. Надеюсь, второго выезда из снт нет, и я не зря тут сижу.

Через двадцать минут ожидания с одной из улиц выезжает знакомый Ниссан. Плавно трогаю с места машину, перегораживая ей проезд. Ксюша сигналит, и судя по всему, проносит меня по всем известным маршрутам. Выхожу из машины.

– Лавров, уберись отсюда вместе со своей тачкой!

– Ксюш … – подхожу ближе, но она не дает мне ничего сказать.

– Свали отсюда!

– Ты можешь просто выслушать меня!

– Нет, не могу! – она на взводе. Маловероятно, что она станет меня слушать. Да и я – не мастер на слова. Не умею я красиво говорить.

– Ксюша, блин… – провожу рукой по волосам, не зная с какой стороны подступиться. Она выходит из машины.

– Отъ*бись, Лавров! Что тебе на этот раз надо? – это меня уже начитает подбешивать, и все мои джентльменские порывы отходят на второй план.

– Хорошие манеры так и бьют фонтаном, да, Ксюш…

– В жопу свои манеры засунь! Убирай тачку и вали отсюда!

Подхожу еще ближе, вплотную. Она все так же кричит и злится.

– И тачку убирай! А то я отмороженная, сам говорил. Разобью ее к чертям! Считаю до трех, и можешь попрощаться с машиной, – разворачивается, чтобы уйти. Но я не хочу ее отпускать, только не так.... Притягиваю ее за руку к себе, не обращая внимания на ее вопли.

– Отпусти меня! Вали на хрен к своей жене, а меня оставь в покое, – чем громче она кричит и сопротивляется, тем сильнее я прижимаю ее к себе. Несмотря ни на что, мое тело моментально реагирует на нее. Да и за*бала она орать уже. Сгребаю ее волосы и впиваюсь в губы. Она противится, пытается оттолкнуть. Кусает меня за нижнюю губу так сильно, что во рту чувствуется металлический вкус крови.

– С*ка, – слизываю кровь и снова нападаю на ее рот с еще большим напором. Чувствую, как она начинает отвечать. Впивается своими пальчиками в мои плечи, скользит ладонью по шее, заставляя кровь в моих жилах бежать быстрее. Стонет, отвечает с жаром и желанием, выгибается в моих руках. Подхватываю ее и усаживаю на капот, устраиваясь между ее ножек.

Поцелуй в шею, укус, снова поцелуй.

– Отпусти, отпусти…. Денис… отпусти… – она просит отпустить. Но при этом притягивает меня ближе, обвивает руками мою шею.

– Нет, тр*хаться у нас получается лучше, чем разговаривать.

Целуемся так, что сталкиваемся зубами. Мозг машет ручкой на прощание, стоит ощутить ее тело. Еще ближе, еще откровений… Рву к чертям ее белье от нетерпения оказаться сейчас в ней. Скольжу пальцами между ее ножек. Ксюша вздрагивает, дергается в моих руках, стонет и всхлипывает. Разрывает поцелуй, тяжело дыша, прижимается лбом к моему лбу.

– Ненавижу тебя, – произносит почти по слогам.

– Знаю, – шепчу в ответ. Ее слова на разрыв… Она имеет полное право меня ненавидеть. Целую ее шею, прикусываю мочку уха, вырывая очередной ее стон. Расстегиваю брюки. Хватаю ее за шею, заставляя смотреть в глаза. Хочу видеть эти зеленые омуты, которые уже преследуют меня каждую ночь во снах. Вхожу в нее одним толчком. И тут замечаю ее слезы, которые просто скатываются по ее щекам. Мать вашу…. Стираю их пальцами одну за другой, бл*ть…. Но они не прекращаются, стекают солеными ручейками по ее щекам. Ловлю их губами.

– Прости меня, прости, – шепчу, собирая соленые капельки. – Прости, – покрываю поцелуями ее плечи, шею, губы. – Я придурок, прости… – От ее слез и собственных слов жжет все нутро, словно раскаленные угли внутри. Выворачивает всего наизнанку. Когда я просил прощения последний раз хоть у кого то? Даже не вспомню. Много лет не произносил этих слов.