На грани

Он закрыл глаза и тяжело выдохнул. Представил, как хорошо сейчас дома, как там тепло. А вместо этого он тут, в этой ледяной ловушке. Зажмурившись, он представил, как смотрит на себя со стороны. Перед глазами появилась гора, в которой высечен этот бункер, переделанный под хранилище мяса. Огромная гора, и маленький он в самом ее сердце, забытый и замерзающий. В этот момент он готов был отдать все, чтобы быть сейчас в любом другом месте. А лучше, конечно, под одеялом дома. Как много раз он пренебрегал этой возможностью. Как много раз ночевал Бог знает где, вместо того чтобы возвращаться домой. Антон схватился за голову и простонал. Ждет ли она? «Да» хотел было он ответить себе, но не смог – столько глупостей он наделал за последний год.

Он почувствовал, как холод опять начал одолевать его. Антон поежился, схватился за вагонетку и покатил ее к выходу. Тепло начало возвращаться к нему. Значит, чтобы не замерзнуть нельзя останавливаться.

«Нет, она не ждет меня. Она думает, что я опять где-то гуляю». Он докатил вагонетку в камеру и посмотрел на часы. 01:15. До смены еще шесть часов и сорок пять минут. Антон страдальчески посмотрел на вагонетку. Руки и ноги ныли, и перчатки готовы были порваться. Нужно придумать что-то другое. Он взглянул на лампочку у самого потолка. «Может согреться от нее? Но как до нее достать?» Он посмотрел на вагонетку.

– Стоять на ней столько часов? – Антон покачал головой. – Нет.

Он начал приседать, разводя руки в стороны и скрещивая их перед собой. Взгляд зацепился за стеллажи, и Антон, не раздумывая, побежал в первую камеру, схватился за одну из туш и, обняв, понес в среднюю камеру. Бросил ее на свободный стеллаж. Вернулся в первую камеру и взял вторую тушку, перенес и ее. От этого он не согрелся, но почувствовал, что не теряет больше тепла. Да и носить мясо оказалось легче, чем толкать вагонетку. Он представил себе, как долго придется повторять это монотонное действие.

«Нужно составить план, чтобы не сойти с ума», – подумал он и посмотрел на часы. 01:22. Потом перенес десять туш и опять взглянул на часы. Было уже двадцать семь минут второго.

–– Десять тушек за пять минут. Выходит… – мозг отказывался работать, – одна тушка за тридцать секунд. До смены осталось…

Челюсть опять начала дрожать. Он схватился за нее обеими руками, чтобы остановить, но не смог. Побежал в соседнюю камеру и принес еще одну тушу. По дороге он пытался посчитать, сколько осталось до утренней смены, но мороз похоже сковал все что было в этой камере, даже его мозг. Антон перестал думать, почти автоматически ходил из камеры в камеру, перетаскивая туши. Опомнился, когда почувствовал, что вот-вот упадет, зато челюсть перестала трястись. Посмотрел на часы, подбежал к заиндевелой стене и на ней пальцем написал цифры. Посчитал: до смены осталось шесть часов. Нужно перенести семьсот двадцать туш. Он побежал к стеллажам и принялся за работу.

Марина вошла в ванную комнату. Взглянула в зеркало. Мелкие морщины на лбу и у глаз. Взгляд тусклый. А ведь всего четыре года назад он был полон радостью. Тогда Марина наконец вышла замуж за Антона, и они зажили семейной жизнью. Она была счастлива, что будет видеть мужа каждый день. А что в итоге?

«Ну ничего. Скоро это все закончится, – подумала она, – потом я возьмусь за себя. Пара месяцев на курорте, и буду выглядеть как раньше», – она сделала над собой усилие и улыбнулась своему отражению в зеркале.

«А что, если это не закончится, – внезапная мысль ввела Марину в оцепенение. – Что, если ничего не получится? – Она замотала головой. – Нет, нет, нет. Он обещал, что сделает все возможное.»

Она услышала, как где-то рядом капнула вода. Наклонилась: под трубой, идущей у стены, стояла консервная банка, полная водой. Еще чуть-чуть и вода перелилась бы через край. Марина стиснула зубы, нагнулась и осторожно взяла банку. Вылила воду в раковину и поставила банку на место.

– Даже трубу исправить не может! – прошипела она про себя.

Ей стало неприятно находится в ванной, и она вышла, захлопнув дверь. Ноги понесли ее на кухню. Она открыла холодильник и взяла сковородку со вчерашними котлетами. Внутренний голос что-то лепетал про набранный вес, но не был услышан. Котлета оказалась вкусной, несмотря на то что была холодной.

Когда Антон в следующий раз посмотрел на часы, было уже без половина четвертого. К этому времени все стеллажи в камере слева были пустыми. Антон довольно взглянул на них.

– Сто восемьдесят.

Ему захотелось улыбнуться проделанной работе, но осознание ее бесполезности не дало это сделать. До начала рабочего дня оставалось четыре часа с половиной, а руки и плечи ныли от усталости.

– Еще … – Антон попытался посчитать, сколько ем еще туш осталось перенести, но не смог.

Он поплелся в соседнюю камеру и взялся за тушу со стеллажа. Понес ее в другую камеру.