На грани

— Не хотела говорить об этом, — произнесла я, — но я не успела зажмуриться, когда увидела фотографию убитой Дженни... Вы же видели ее. Не могу поверить, что кто-то из моих знакомых способен на такое.

Грейс водила длинным тонким пальцем по краю кофейной чашки.

— Он очень организованный человек. Вспомните, как тщательно он готовит письма и доставляет их.

— Но я не понимаю, почему полиция не сумела защитить женщин, которым он угрожал.

Грейс закивала:

— Я начала одно расследование. О подобных случаях. Одно такое дело было раскрыто несколько лет назад в Вашингтоне. Мужчина посылал женщинам письма с угрозами. Муж первой из них нанял телохранителей, но ее все равно убили, причем в собственном доме. Рядом со второй круглосуточно дежурили полицейские, но ее изуродовали и убили в собственной спальне, когда дома находился муж. Мне не хочется рассказывать об этом вам, но вы же требовали откровенности. Такие люди, как убийца, мнят себя гениями. Но они не гении. Просто одержимые. Что у них не отнимешь, так это мотивацию. Им нравится заставлять женщин страдать, а потом убивать их. В преступления убийцы вкладывают всю свою силу, изобретательность и ум. Полиции нечего противопоставить такой целеустремленности.

— И что стало с тем вашингтонским убийцей?

— Его поймали с поличным.

— А женщину спасли?

Грейс отвернулась:

— Не помню. Могу сказать только, что мы имеем дело не с потным психопатом, живущим в коробке под мостом. Скорее всего сейчас он на работе. По словам подруги Теда Банди, после двух убийств подряд он вернулся домой как ни в чем не бывало.

— Банди? Кто это?

— Еще один серийный убийца.

— Но зачем ему все это? — воскликнула я. — Почему бы просто не нападать на женщин в темных переулках?

— Трудности ему приятны. Я пытаюсь объяснить вам, что здесь здравые рассуждения о характере и мотивах бессмысленны. Ваши деньги ему не нужны. Ненависти к вам он не испытывает. По крайней мере так он считает. Возможно, он даже уверен, что любит вас. Вспомните письма — ведь это любовные письма, хоть они и написаны извращенцем. Он одержим женщинами, которых выбирает.

— Вы хотите сказать, он наркоман, а я наркотик.

— В некотором роде.

— Но зачем? Вся эта суета — письма, рисунки, страшный риск, а потом ужасные убийства? Зачем?

Я заглянула в глаза Грейс. Ее лицо превратилось в непроницаемую маску.

— Думаете, для тяжких преступлений нужны серьезные мотивы? Рано или поздно этот человек попадет в тюрьму, и кто-то, может, даже я, узнает подробности его биографии. Возможно, в детстве его избивали родители или высмеивал дядя, или же он получил травму головы с повреждением мозга. Вот вам и причина. Конечно, есть тысячи людей, обиженных с детства и с травмами головы, которые тем не менее не стали психопатами. Просто ему это нравится. Ведь почти у каждого есть любимые занятия.

— И что же дальше?

Она снова закурила.

— Он смелеет. Первое убийство было почти случайным. Наверное, он даже не смотрел на нее, просто пытался уничтожить как личность. Второе сопровождалось насилием. Это известный сценарий. Постепенно убийства становятся все более жестокими и бесконтрольными. И наконец преступник попадается.

Мне показалось, что тучи заволокли солнце. Я подняла голову. Нет. Небо чистое.

— Значит, мне еще повезло — я не первая.

Мы обе встали. Линн виновато отводила глаза. Я повернулась к Грейс.

— Как вам живется, последние месяцы? — спросила я. — Вы довольны своей работой?

Она надела очки, взяла ключи и сигареты.

— Я бросила курить... когда это было? Кажется, пять лет назад. Теперь опять начала. Меня не покидает мысль, что я где-то допустила ошибку. Когда он попадется, наверное, я все пойму. — Она грустно улыбнулась. — Нет, сочувствия я не прошу. — Она вынула что-то из кармана и подала мне. Визитка. — Звоните в любое время.

Я взяла визитку и из вежливости заглянула в нее.

— Вряд ли вы подоспеете вовремя, — сказала я.

Глава 15

Когда я училась в колледже, взрослела и готовилась жить в мире взрослых, одна моя подруга умерла от лейкемии. Ее звали Лора, у нее были крошечные ступни, щеки как яблочки и хриплый смех. Она заболела на первом курсе и умерла еще до выпускных экзаменов. Мы ужасающе быстро смирились с ее смертью и отсутствием, лишь изредка в приливе сентиментальности и стыда вспоминали о ней. Но теперь я часто думала о Лоре. Я с тревогой понимала, что сейчас она — и Дженни с Зоей — ближе мне, чем живые подруги.