На грани анархии

По крайней мере, у него густой, не пропускающий холод мех. Призрак был рожден для этого, его предков вывели, чтобы выдерживать низкие температуры в Пиренейских горах.

С ним все будет в порядке. С Лиамом — нет.

Лиам нуждался в ней.

— Дж-есса, — пробормотал Лиам. — Мне жаль. Мне так жаль.

Он качался на коленях. Казалось, он вот-вот потеряет сознание.

— Мне нужно, чтобы ты помог, Лиам, — твердо сказала Ханна. — Мне нужно дотащить тебя до матраса. Ты уже почти там. Пойдем.

Ханна подхватила его под руки и потащила к фиолетовому матрасу перед камином. Для этого ей потребовалась каждая унция силы, а потом еще немного.

С усилием она перевернула его на спину. Казалось, что Лиам весит полтонны.

Хуже того, каждый сантиметр его тела казалось застыл. Его била сильная дрожь. Губы посинели. Лицо побагровело, кончик носа побелел от обморожения.

Ханна запаниковала. У Лиама переохлаждение. Пока он жив, но если она не поторопится, он не проживет долго.

Всего три недели назад Лиам нашел ее слабой и дрожащей посреди Национального леса Манисти. Он позаботился о ней. Теперь настала ее очередь проявить заботу о нем.

Пока она спала, огонь стал слишком слабым. Ханна добавила несколько поленьев и разожгла огонь. Пламя выплеснулось в дымоход. Искры взвихрились.

Тепло согрело ее. Оно согрело бы и Лиама, но она должна избавить его от этой одежды.

Так быстро, как только могла, Ханна расшнуровала его ботинки. Трудно справиться с задачей, когда у нее всего полторы руки. Она стиснула зубы от досады, когда снимала ботинки и обе пары носков. Внешний шерстяной носок намок, но, слава богу, пакеты сохранили его ноги сухими. Тем не менее, снять их было почти так же трудно, как перчатки.

— Прости, — прошептала она, толкая и дергая его за верхнюю часть тела, чтобы снять куртку. Лиам лежал практически мертвым грузом. — Помоги мне!

Он вырвал руку из ее хватки и дико замахал руками. Ханна увернулась. Он чуть не ударил ее по лицу.

— Нет! — прокричал он. — Отойди от меня! Дж-есса, я иду! Я приду за тобой!

Лиам бредил, у него были галлюцинации. Признак сильного переохлаждения.

Ханна выросла на Верхнем полуострове. И хорошо знала, как выглядят гипотермия и обморожение. Она понимала, что делать. Она должна согреть Лиама и повысить основную температуру его тела, не доводя до шока после переохлаждения.

В доме не было теплой ванны, чтобы засунуть его в нее, что представляло собой лучший метод, но и самый опасный. Прикладывать тепло непосредственно к коже тоже плохая идея. Массаж тоже, хотя это кажется нелогичным. Массаж конечностей может привести к циркуляции более холодной крови от кожи к центру, шокируя тело.

Вместо этого следовало наложить на него гипотермическое обертывание. При гипотермическом обертывании все части тела должны быть закрыты, а открытых мест должно остаться как можно меньше. Для этого достаточно спального мешка и нескольких одеял.

Но сначала ей нужно освободить его от остальной одежды. Лиам мог причинить ей боль, если бы захотел. Даже если он этого не хотел. Он силен и обучен убивать. Ханна не раз видела, как он это делает.

Она смотрела на него сверху вниз, положив руки на бедра.

— Лиам Коулман, снимай одежду, сейчас же!

Он вздрогнул, словно вынырнув из оцепенения.

— Дж-есса…

— Да, это Джесса. — Часть ее ненавидела себя за эту ложь. Но еще большая часть готова сделать все необходимое, чтобы сохранить ему жизнь. Если он послушает Джессу, то так тому и быть. Он сможет возненавидеть ее позже. — Я Джесса. И я пытаюсь спасти твою жизнь. Ради всего святого, сними свою чертову одежду!

Лиам немедленно отреагировал. Повинуясь, он нащупал свою толстовку. Ханна опустилась на колени рядом с ним и помогла. Она выдернула его руку из левого рукава толстовки, затем из правого. Он смог приподняться настолько, чтобы стянуть с себя одежду с длинными рукавами.

Она недолго размышляла, кто такая эта Джесса; как получилось, что Лиам повиновался ей так быстро и безропотно. Ханна никогда не считала его покладистым. Ни в малейшей степени.

Джесса ему явно дорога. Он любил ее, по-видимому.

Ханна сглотнула.

— Теперь твои штаны.

Его пальцы слишком онемели, чтобы расстегнуть ремень и другие вещи. С пылающим лицом Ханна сделала это за него. Ей было стыдно не за него, а за себя. Она даже не знала почему.

Призрак сидел перед камином, греясь. Он наблюдал за ними, озадаченно склонив голову.

— Я знаю, это странно, — проговорила Ханна, стягивая с Лиама штаны. — Поверь мне, знаю.

Она схватила одеяла с дивана и накрыла ими его обнаженное, распростертое тело. У нее нет спального мешка, чтобы положить его внутрь; свой она потеряла вместе с рюкзаком в библиотеке.

— Я должен признаться, — пробормотал Лиам. Его красивые серо-голубые глаза смотрели в пустоту, вдаль, в какое-то другое место, на какого-то другого человека. — Я оставил его. Я оставил его там.

— Ты можешь признаться позже, — бодро сказала Ханна. — Сейчас тебе нужно сосредоточиться на том, чтобы выжить.