На грани доверия. Книга третья

— Несомненно, — подтвердил Владимир Григорьевич, — а вообще их первая зажигалка появилась в 1923 году, которой позже дали название Unique. Первые модели Unique действительно были элегантны, — как правило, они имели позолоченный или посеребренный корпус и были украшены крокодильей или страусиной кожей. К тому моменту, когда Уайз и Гринвуд предложили фирме своё изобретение, компания уже имела достаточно известное имя и в дальнейшем закрепила за собой репутацию одной из самых изощрённых в художественном и дизайнерском оформлении зажигалок. Экземпляр, который ты видишь перед собой — тоже из серии Unique, год выпуска — 1928. Золото. Ко мне она попала несколько лет назад из частной коллекции по очень большой дружбе, но и по приличной цене, как ты понимаешь.

— Частная коллекция? — переспросил Вилли, рассматривая зажигалку со всех сторон, — грандпа, и сколько она может сейчас стоить? — он поднял глаза.

— Тебе она достанется бесплатно, — Владимир Григорьевич улыбнулся.

— То есть? — не понял Вилли.

— Коллекцию ты унаследуешь после моей смерти, в том числе и этот раритет, как само собой разумеющееся.

— А тебя когда-нибудь просили её продать?

— Да, конечно, — кивнул Фертовский-старший.

— И сколько же давали? — Вилли заметно оживился.

— Тебе это так важно знать?

— Да, мне интересно. Ведь вещь уникальна, я так понимаю, штучная, да?

— Верно, штучный прототип, — подтвердил он, задумался, — стоимость на сегодняшний день, я полагаю, составит не меньше двадцати тысяч долларов.

— Вау! — Вилли не скрывал своей радости. — И всё это ты оставишь мне, грандпа? Дедушка… — он сделал ударение на втором слоге, отчего Фертовский-старший засмеялся и обнял внука.

— Знаешь, что? — Владимир Григорьевич принял молниеносное решение, — а подарю я тебе уже сейчас кое-что из моей коллекции. Несколько подешевле, но не менее интересное. Это как гарантия моего обещания, — с этими словами он выдвинул ящик на уровне глаз и достал оттуда футляр чуть поменьше предыдущего. На чёрном потёртом бархате лежала трёхцветная зажигалка — геометрические фигуры в виде треугольников пересекались друг с другом, создавая необычный эффект трех оттенков синего.

— Ничего подобного не видел, — удивлённо признался Вилли, — что за производитель? И что за покрытие на зажигалке?

— Производитель всё тот же Alfred Dunhill, 1930 год выпуска, серебро. Наполнитель бензин. А вот покрыта эта красавица перегородчатой эмалью. Ты когда-нибудь слышал о такой?

— Нет, — помотал головой молодой человек.

— При работе в технике перегородчатой эмали на металлическую поверхность напаивают проволочку или полоски, а образовавшиеся таким образом ячейки наполняют стеклянной массой — эмалью. После обжига поверхность гладко шлифуют, в результате чего металл с эмалью образуют ровную плоскость, а металлические перемычки создают определённый узор, — стал пояснять Владимир Григорьевич, — этот способ эмалирования был особенно распространен в Японии. Металлическое основание обыкновенно бывает золотым, реже серебряным или медным. Сначала на него наплавляется глазурь, затем наносятся другие краски, после чего всё покрывается бесцветной прозрачной эмалью с глазурью в качестве защитного средства. Вот и здесь использована техника перегородчатой эмали.

— Это, правда, впечатляет, — Вилли внимательно рассматривал зажигалку.

— Вот и бери её себе, подарок от деда. На память.

— Спасибо! Ты не представляешь, как мне ну просто необходима такая вещь! — воскликнул Вилли. — Если это Dunhill, то и цена, наверное, не малая?

— Дешевле, конечно, «Фортуны», — пожал плечами Фертовский-старший.

— А если точно? — Вилли прищурился.

— Ну, зачем тебе её цена? Это же мой подарок.

— Дедушка, мне просто интересно, — Вилли обнял его за шею, — конечно же, дело не в ней, а в самом подарке. Ведь его ценность в том, что именно ты мне его подарил, ты — мой родной дед, — при этих словах молодой человек выдал такую ласковую улыбку, что Фертовский-старший растаял окончательно.

— Я точно не помню, около трёх тысяч долларов. Да, Бог с ней, — он махнул рукой, — мальчик мой, если бы ты знал, как я рад твоему приезду. Я прямо чувствую родство наших душ. Несмотря на то, что мы с твоим отцом теперь прекрасно понимаем друг друга, и Сашенька для меня большая отрада, всё-таки Николя не разделяет, ну вот хотя бы, к примеру, таких моих увлечений. Сколько раз я пытался ему поведать о моей коллекции, рассказать подробности, то у него нет времени, то ему откровенно скучно. Он так толком и не дослушал. Всё время куда-то едет, торопится, съёмки там, здесь, ему с семьёй-то побыть некогда. Нет, я не упрекаю сына, это его жизнь, и я люблю Николя. Но мы с ним разные, всё-таки разные, — он вздохнул, — а ты меня выслушал, проявил интерес.

— Конечно, дедушка, иначе не может быть, — Вилли похлопал его по плечу. Старик и, правда, стал слишком сентиментальным.