На грани доверия. Книга третья

В критический решающий момент Бородинского сражения генерал Ермолов совершил выдающийся подвиг. Обнаружив, следуя с резервом во 2-ю армию, что французы взяли верх на Курганной высоте и захватили редут Раевского, генерал принял решение восстановить здесь порядок, выбить неприятеля из редута, господствующего над всем полем сражения и справедливо названного ключом Бородинской позиции. Он развернул отступавшие с высоты части и возглавил атаку. Особо отличившейся в этой атаке была рота капитана Астафьева. Батарею Раевского отбили. В те времена русские артиллеристы покрыли себя неувядаемой славой.

После Бородинского сражения Алексей Петрович Ермолов был награждён орденом Св. Анны 1-й степени, а командир роты Александр Астафьев, кроме серебряной медали «За любовь к Отечеству», получил наградную жалованную саблю. Специально для капитана на её рукояти были выгравирована монограмма — инициалы его имени в виде переплетающихся между собой двух букв «А».

Владимир Григорьевич сделал паузу, взял чашку в руку, сделал глоток. Надя не шевелилась, благодаря своему воображению, она представила себе всё, что он успел рассказать, всю картину. Но она не знала, сколько ещё открытий её ждёт.

Свёкр, молча, поднялся с места, подошёл к столу. На его боковой панели справа нажал кнопку какого-то механизма, отчего панель сдвинулась в сторону, под ней ещё одно крошечное мигающее устройство. Владимир Григорьевич нажал кнопку и на нём. В следующий момент одна из угловых полок книжной секции библиотеки стала бесшумно отъезжать в сторону. За ней оказалось крохотная комната, больше похожая на кладовую. Как только хозяин дома вошёл туда, в ней включился свет.

— Наденька, иди сюда, — пригласил он невестку, которая сгорала от любопытства, она и не подозревала, что такую комнату можно сделать внутри, пусть и большой, но всё же квартиры. — Не удивляйся, это тоже тайник, у меня же есть ещё один — где хранится коллекция зажигалок, ты, наверняка, в курсе, а вот об этом тайнике не знает никто, даже мои домочадцы. Ты позже поймёшь, зачем мне такая секретность, — с этими словами Фертовский-старший повернулся к длинной металлической коробке, которая была прибита к одной из стен комнаты. Надя заметила её только что. Присмотревшись внимательно, она поняла, что это прикрепленный к стене сейф. Был он чуть больше метра, по своему расположению не совсем обычный — не вертикальный, а горизонтальный. Поколдовав над сейфом, хозяин открыл его. Достал оттуда длинный плоский футляр.

— Это ларец, — сказал Владимир Григорьевич с некоторой торжественностью в голосе, — его содержимое — наследство семьи Астафьевых-Фертовских.

Николай завтракал на кухне, допивал кофе, когда Вилли вышел из своей комнаты — заспанный, явно не в настроении.

— Доброе утро, — сказал Николай.

— Кому как, — буркнул Вилли, налил себе стакан воды, выпил залпом.

— Ты плохо спал?

— Я? — он скосил глаза на отца, его довольный вид раздражал ещё больше. — Я плохо спал, ел, пил, вообще всё плохо.

— Что за хандра, Володя? Прими душ, выпей кофе, взбодрись. Кстати, когда ты собираешься навестить деда? А то придётся навещать его уже в клинике.

— Его кладут в клинику? — Вилли повернулся к отцу. — Зачем?

— Обследовать и подлатать. Давно надо было это сделать. Один инфаркт уже был. Теперь есть угроза второго.

— А когда кладут грандпа?

— Завтра, имей это в виду, — Николай ополоснул чашку и вышел из кухни.

Глава 50

Вадим вернулся с занятий поздно, открыл дверь своим ключом. Бросил в коридоре рюкзак, скинул ботинки, прямо в куртке прошёл в комнату. Тишина стояла такая, будто здесь давно никто не жил, даже кошка не вышла его встречать. Зорин заглянул в спальню.

— Вика, — тихо позвал он. Муся лежала под боком его жены, первой повернула голову к хозяину, муркнула. — Вика-а-а!

Вадим подошёл, наклонился и чмокнул жену в щёку.

— Как самочувствие, родная?

— Терпимо, — без эмоций отозвалась Виктория, — я приготовила тебе ужин, он на плите, — добавила она.

— А ты сама ела?

— Ела, немного, — к неудовольствию кошки Виктория повернулась, легла на спину, посмотрела на мужа, не представляла себе, что будет дальше.

— Понятно, — он взял её руку в свои, стал гладить, — в таком случае, хотя бы чай со мной попьёшь? Мне так не хочется его пить в одиночестве.

— Я с тобой просто посижу, — пообещала Вика. Как только Вадим ушёл на кухню, она села в кровати, закрыла лицо руками, плакать не хотелось, внутри будто камень. Кошка села рядом, стала тереться о её руку, тихо урчать. Затем посмотрела ей в глаза. Кошки чувствуют, когда хозяевам плохо.

Виктория вышла на кухню как раз, когда Вадим наливал себе чай, придвинул к себе мармелад и зефир. Вика обычно шутила по поводу его пристрастий к сладкому, особенно к мармеладу, и подчёркивала, что эту любовь от него унаследовала Сашулька.

— Точно не будешь чай? — спросил Вадим, запихивая в рот сразу два куска мармелада.

— Точно, — Вика села напротив него.

— Ты пила лекарство, прописанное врачом? Не забыла? — он по-прежнему активно жевал.

— Пила, Вадик, не забыла, — отозвалась Виктория.