На грани фола (Крутые аргументы)

А вот что мы находим в записях другого исследователя российской истории Николая Ивановича Костомаров: "Давать в монастыри считалось особенно спасительным делом - "что имате потребно, несите к нам, то бо все в руце Божии влагаете." Кроме денежных вкладов и недвижимых имений, некоторые дарили одежды и посылали братии кормы, то есть съестные припасы. Некоторые знатные люди доставляли в монастыри каждоугодные пропорции. Во время болезни или перед кончиною страждущие думали уменьшить тяжесть грехов вкладами в церковь и завещали иногда в разные церкви и монастыри особые клады и кормления на братию. Если умирающий не успевал распорядиться формально, то наследники, зная его волю, считали долгом поскорее её исполнить для успокоения души усопшего. Нередко старый человек, чувствуя истощение сил, поступал в иноческий чин и при этом всегда давал дар или доход; в таких случаях богатые помогали бедным, давая им на пострижение. По народным понятиям, сделать вклад по душе значило проложить ей верный путь к спасению, и это верование было причиной больших монастырских богатств... Сама же вера в то, что подача нищему есть достойное христианское дело и ведет к спасению, порождала толпы нищенствующих на Руси. Не одни калеки и старцы, но люди здоровые прикидывались калеками. Множество нищих ходило по миру под видом монахов и монахинь, просили как будто на сооружение храма, а в самом деле обманывали."

Для объективности можно обратиться и к зарубежным свидетельствам.

"В монастыри направляются из бедности, частью по старости и дряхлости, частью вследствие супружеских несчастий, частью же приходится идти сюда и ради иных причин против собственной воли, - описывает свое путешествие в Россию немецкий ученый ХУ11 века Адам Олеарий. - Иные идут добровольно из особого благочестия, причем поступают так и весьма богатые люди. Если богатый человек направляется в монастырь, он берет с собой часть своего наличного имущества, а остальное остается его наследникам, как немного лет тому назад установлено в их новом Соборном уложении. Раньше они забирали с собой в монастырь все свое имущество, вследствие чего большая часть земли попала под власть монастырей и царь в конце концов мог остаться без земли и крестьян. У некоторых монастырей по этим причинам богатые доходы, между тем как иные совершенно бедны. Устав монастырский должен соблюдаться твердо и неуклонно. В определенное время дня и ночи монахи совершают свои молитвенные часы и богослужение, имея почти всегда при себе свои четки. В монастырях они ведут суровый образ жизни, никогда не едят мяса и свежей рыбы, а питаются лишь соленою рыбою, в особенности сырыми и солеными огурцами, медом, молоком, сыром и огородными овощами. Пьют при этом квас, или кофент, иногда кроша сюда огурцы и хлебая затем ложками. Вне монастырей, однако, они охотно дают себя угостить добрым друзьям, так что иной раз приходится везти их пьяными из домов в монастырь. Многих монахов можно часто видеть идущими, едущими верхом или в санях - вроде мужиков или ямщиков. Занятия или поступки у них те же, что у мирян, от которых их можно отличить лишь по черному их костюму. Имеются и такие люди, которые из особого благочестия уединяются в монастыри, строят здесь у дороги часовни и в них ведут суровую жизнь, как отшельники."

Ну а чтобы уж совсем выдержать паритет отечественных и зарубежных мнений, воспользуемся впечатлением французского маркиза Астольда де Кюстина от посещения им Троице-Сергиевой лавры в 1839 году.

"Несмотря на дурное настроение, я во всех деталях осмотрел знаменитую лавру, - пишет он. - В общем, лавра не имеет внушительного вида, свойственного нашим древним готическим монастырям. Конечно, люди стекаются к обители не для того, чтобы любоваться архитектурными красотами. Но, с другой стороны, наличие последних не умаляет их святости и не лишает заслуг набожных пилигримов...

На плоской и незначительной возвышенности стоит город, окруженный мощными зубчатыми стенами. Это и есть монастырь. Подобно Москве, его позолоченные главы и шпили горят на солнце и издали манят паломников. По гребню стен идет крытая галерея. Я обошел по ней вокруг всего монастыря, сделав около полумили. Всего в лавре девять церквей, небольших по размерам и теряющихся в общей массе построек, разбросанных без всякого плана. Все православные церкви похожи одна на другую. Живопись неизменно византийского стиля, то есть неестественная, безжизненная и поэтому однообразная.