На грани краха

Ханна осмелилась выглянуть в заднее окно. С темными очками и отчасти завязанными глазами все оказалось вполне терпимо. Расплывчатые образы формировались в очертания и предметы, которые узнавал ее разум.

Толстый слой снега покрывал двор. За ним виднелся густой лес, окаймлявший со всех сторон небольшую поляну, насколько могла видеть Ханна. Деревья и снова деревья.

Потребовалась минута, чтобы вспомнить названия деревьев. Ханна медленно проговаривала каждое слово: клен, ель, береза. Ясень. Бук.

Самые прекрасные деревья, что ей доводилось видеть. Словно на открытке: голые ветви, покрытые девственным снегом, которые чередовались с зелеными соснами на фоне белоснежной пелены.

Ханна застряла неизвестно где.

В двадцати ярдах прямо перед ней стояли два сарая. Первый был поменьше, с отверстием, вырезанным внизу. Второй — побольше, с висячим замком и цепями, блокирующими двойные двери.

Слева находился навес, под которым лежали штабеля дров, прикрытые брезентом.

Ее взгляд вернулся к большому сараю. Возможно, внутри есть что-то, что ей пригодится…

Впереди, в снегу мелькнуло какое-то движение.

И Ханна снова застыла.

Глава 5

ПАЙК

День первый

Тридцатичетырехлетний Гэвин Пайк стоял в цветочном магазине, выбирая букет для своей матери. Ее любимыми цветами были лилии. Он всегда дарил ей букет и шоколад, когда приходил в ее дом на семейный рождественский ужин.

Этот жест радовал его мать. А когда она была счастлива, ему становилось легче.

Гэвин схватил букет, не проверив цену, и встал в очередь. От ошеломляющих запахов зелени и тошнотворного цветочного аромата он практически задыхался.

По радио звучала песня «Детка, на улице холодно». Все помещение освещалось лампочками, развешанными повсюду, и рождественскими елками в каждом углу.

Пайк с нетерпением ждал Рождества, но лишь потому, что у него появятся несколько выходных дней в середине недели. Пусть эти кретины изводят себя, украшая дома кричащей мишурой и раболепствуя над подарками и домашней индейкой, которую их плаксивые отпрыски даже не оценят.

Как только этим вечером он нанесет вынужденный праздничный визит матери и брату, у него будут среда, четверг, пятница и все выходные на то, чтобы развлечься. И поохотиться.

Внезапно погас свет. Песня резко оборвалась прямо перед отвратительным припевом.

Впереди него стояла женщина, удерживая в руках вазу с красными и белыми розами. Она повернулась и, нахмурившись, посмотрела на люминесцентные лампы над головой.

— Что случилось? На улице даже снега нет.

— Может, белка опять залезла в трансформатор, — предположила кассирша. — Компьютер не работает. Принимаю только наличные, пока не появится связь.

Пайк вздохнул и дернулся, нетерпеливо поправляя воротник форменной рубашки. Он только что закончил свою ночную смену в исправительном учреждении округа Берриен в Бароде, штата Мичиган. Ему нравилось работать по ночам. Меньше надзора и отчетности.

Гэвин также добровольно служил офицером запаса в полицейском управлении городка Фолл-Крик. Не потому, что ему нравилось быть добровольцем. Работа влекла за собой и другие льготы.

Этим утром он чувствовал усталость и раздражение, так что просто хотел поскорее уйти.

Снаружи раздалось несколько гудков. Завизжали шины.

Пайк взглянул на часы, висевшие на стене за прилавком. Они работали на батарейках, поэтому стрелки все еще двигались. 12:22. Может, ему стоит просто уйти?..

Позади него кто-то закричал.

Гэвин резко обернулся и посмотрел на оживленную улицу сквозь витрины цветочного магазина. Сердце немедленно подпрыгнуло в груди.

Огромный синий внедорожник несся через перекресток. И он направлялся прямо к ним. Автомобиль подпрыгнул на обочине, и пешеходы с визгом и криками бросились врассыпную.

Времени думать не осталось. Пайк бросился в сторону, к холодильным ящикам вдоль левой стены. Он споткнулся о ряд декоративных пуансеттий в горшках, опрокинул их и в спешке наступил на растения и цветы.

Внедорожник влетел в витрину магазина и кирпичный фасад снаружи. Стекло разбилось вдребезги. Осколки влетели в воздух, а шрапнель от камня, кирпича, стекла и керамики пронеслась в воздухе, словно ножи.

Пайк съежился, прикрыв голову руками, высокие ящики наполовину скрыли его тело.

Другие покупатели бросились вглубь магазина, отчаянно пытаясь спастись, но у них не хватило времени. Женщина с розами застыла в центре магазина. Ее рот открылся в ледяном ужасе, пока она сжимала проклятую вазу.

Внедорожник сокрушал все на своем пути. Громил столы и подставки, разбивая десятки ваз, горшков и террариумов. Уничтожая под своими колесами венки и букеты — розы, лилии, хризантемы, тюльпаны и зелень.

Огромная решетка с глухим стуком врезалась в женщину. Автомобиль влетел в стойку регистрации и, наконец, остановился у задней кирпичной стены. Весь фасад был смят, словно консервная банка.

Со стороны водителя, спотыкаясь, вывалился белый мужчина средних лет в очках и клетчатом пальто. Он согнулся пополам, и его вырвало на пыльный, стеклянный и усыпанный лепестками пол.

— О Боже! Нет!