На грани (ЛП)

Маринетт не удается забыть Черного Кота, так же, как и не получается не обращать внимания на чувства к Адриану. Она любит обоих, вопреки здравому смыслу. Адриан и Черный Кот преследуют ее мысли каждое мгновение – до такой степени, что она не может размышлять. Словно ее мозг слишком заполнен воспоминаниями об этих двух парнях, чтобы как следует функционировать. Стоит ей расслабиться, как ее мысли неустанно ускользают к тем, кто царит в ее сердце.

У нее не выходит не думать о них.

Скромные слова ободрения Адриана. Искрящийся взгляд Черного Кота. Доброжелательность бывшего одноклассника. Безграничная смелость напарника. Их смех. Их улыбки.

Ее голова заполнена образами Адриана и Черного Кота, и она уже не знает, что делать.

Маринетт злится на себя за то, что так разрывается между двумя парнями.

Она должна двигаться вперед. Должна выбрать.

В каком-то смысле всё могло бы быть просто. Черный Кот больше не вернется, а Адриан здесь. Но Маринетт отказывается совершить даже малейший жест в сторону друга. Не сейчас. Пока ее брыкающееся сердце не решит, наконец, отпустить Черного Кота.

Маринетт хочет дать себе время разобраться в своих чувствах. Она не хочет – не может – связывать себя обязательствами с кем-либо, когда так разрывается на две части.

Особенно с Адрианом.

После всего, через что он прошел, он не заслуживает сердца, разделенного пополам. Он заслуживает полной и всецелой любви. Любви, которая будет посвящена только ему и ему одному.

Любви, которую в данный момент Маринетт не способна ему предложить.

Вдруг в кармане Маринетт вибрирует телефон, вырывая ее из мыслей. Она достает его, смотрит на экран, вздыхает.

Уведомление Ледиблога.

Конечно.

Пусть блог Альи насчитывает куда меньше посетителей, чем в ту эпоху, когда его владелица ежедневно выкладывала подвиги героев Парижа, его по-прежнему посещают верные подписчики. А с наступлением лета толпа любопытных непременно примешивается к завсегдатаям, возвращая Ледиблогу былое величие.

Каждый год одно и то же.

Скучающие по Черному Коту и Ледибаг находят друг друга, разговаривают, обмениваются новостями.

Дата победы над Бражником стала для них сигналом. Она привлекает их, группирует, собирает в некоей лихорадочной общности. В течение нескольких напряженных недель Ледиблог бурлит активностью, достойной своих самых славных дней. Снова всплывают теории насчет внезапного исчезновения Ледибаг и Черного Кота, появляются свидетельства и расцветают изъявления почтения, заполняя ленту, словно цунами любви к тем, кто защищал Париж.

Ледиблог стал виртуальным святилищем, храмом, посвященным героям.

Но Маринетт устала от всего этого оживления.

Устала от вопросов без ответов, от скачков, которые совершает ее усталое сердце каждый раз, когда на сайте появляется новое сообщение. Устала напрасно надеяться на знак со стороны Черного Кота.

Возможно, для нее настало время окончательно бросить Ледиблог. Отпустить натянутую нить, которая еще привязывает ее к прежней жизни, хрупкую связь, которая заставляет ее напрасно надеяться, что когда-нибудь она вновь обретет своего напарника.

Возможно, для нее настало время перевернуть страницу.

Алья поймет.

Однако благоразумные намерения Маринетт подождут другого дня. Любопытство? Необдуманность? Надежда? Что бы то ни было, она машинально открывает оповещение, которое всё еще ждет на экране.

Конечно же, еще одно выражение почтения, думает она. Или очередная гипотеза, объясняющая, почему они с напарником внезапно исчезли с улиц Парижа.

Но когда ее взгляд падает на несколько строчек, Маринетт застывает.

От потрясения телефон чуть не вырывается из ее пальцев.

Руки начинают дрожать, дыхание прерывается, мышцы парализует. Маринетт в буквальном смысле чувствует, как кровь отливает от лица, сделав ее мертвенно-бледной и дрожащей, как если бы она упала в ледяную реку.

Но в груди, напротив, всё пробуждается, всё зажигается. Сердце начинает колотиться сильно-сильно – сильнее, чем когда-либо за три долгих мучительных года. Так сильно, что у Маринетт возникает впечатление, будто в самой глубине ее существа вспыхнул пожар, пробуждая эмоции, сила которых вызывает у нее головокружение.

С ощущением тошноты Маринетт шатается, прижимает к себе телефон, вцепляется в этот хрупкий предмет, как во время кораблекрушения цепляются за спасательный круг.

Цвет ее лица – белого как мел – настораживает Алью, которая тут же спешит к ней.

– Маринетт? – обеспокоенно спрашивает подруга, приблизившись. – Ты в порядке?

Со сдавленным от потрясения горлом Маринетт дрожащей рукой протягивает ей телефон.

У нее нет сил говорить. Не сейчас. Не когда она только что обнаружила несколько строчек, которые уже отчаялась когда-нибудь увидеть. Несколько строчек, которые пошатнули ее вселенную, взорвали уверенность, возродили потерянные надежды.

Несколько строчек, написанных Черным Котом.

«Моя Леди,

Мне так, так жаль. Я не заслуживаю твоего прощения, но я искренне сожалею о том, что произошло. Не проходит и дня, чтобы я не жалел. Я никогда не должен был так уходить. Я никогда не должен был уходить вообще.