На грани (ЛП)

С тех пор, как он обнаружил сообщение Ледибаг, прошло несколько дней, но он и сейчас не мог бы описать свои чувства. В другую эпоху, которая кажется ему такой же далекой, как иная жизнь, он был бы счастлив узнать, что его Леди настолько дорожит им, чтобы отправить такой призыв отчаяния в попытке найти его.

Но сейчас это хаос.

Конечно, Адриан взволнован. Тронут, потрясен до глубины души. Эти несколько слов – доказательство нерушимой связи, которая объединяет их с его Леди, свидетельство того, что он отметил ее жизнь настолько же глубоко, как она его.

Но также присутствует чувство вины – коварное, ползучее, которое выворачивает внутренности и ранит сердце.

Ледибаг выложила это сообщение давно, и Адриан не решается думать о том, что она испытала из-за отсутствия ответа. О том, как она могла истолковать его молчание.

Она, несомненно, почувствовала себя преданной. Брошенной во второй раз.

Адриан никогда не перестанет корить себя за то, что не увидел это сообщение вовремя. Что не ответил на него в ту же самую минуту, в ту же самую секунду, что Ледибаг его выложила. Но зло уже свершилось, и теперь он чувствует себя более потерянным, чем когда-либо. Что ему делать? Ответить? А если его Леди окончательно решила двигаться вперед? Если она больше никогда не захочет с ним говорить?

Это предположение пронзает Адриана холодом до самых костей. Его грудь сжимается, словно он прыгнул в ванну арктического холода. Он машинально подносит руку к горлу, когда знакомое ощущение удушья неумолимо овладевает им.

Дважды.

Он бросил ее дважды.

То, что она захотела связаться с ним после его первого бегства – уже невероятно. Так может ли он надеяться на второе чудо?

Но он любит ее.

Вопреки усилиям, которые он приложил, чтобы сбежать от прошлого, он никогда не смог бы забыть свою великолепную напарницу. Никогда он не хотел ее забывать.

Он любит ее.

Всем существом, всей душой.

Адриан снова поворачивается к окну, не обращая внимания на шум города и на бормотание разговоров за спиной. С прикованным к портрету Ледибаг взглядом, он кладет ладонь на стекло, очерчивая кончиками пальцев ее улыбку. Каждый удар его сердца – словно песня любви, гимн во славу его Леди.

Он любит ее.

Он думает о ней, о Черном Коте, о том, кем они были, о том, кем он отчаянно хотел бы, чтобы они стали. О своих ошибках, о своем отце, о своем бегстве. Мысли бурлят в голове, сталкиваются, перемешиваются, быстро вызывая у него мигрень, которая причиняет такую боль, что хочется взвыть. Желудок скручивает от тревоги, пульс учащается, а улыбка Ледибаг перед его глазами более сияющая, чем когда-либо.

И за долю секунды решение принято.

За своим внешним спокойствием Адриан всегда был очень импульсивен. Он следует сердцу, а не разуму.

А сердце кричит ему, что он больше не может жить без Ледибаг.

С почти болезненной лихорадочностью Адриан набирает буквы на телефоне. Быстрее, быстрее, еще быстрее, словно боится, что новый порыв заставит его передумать. Сжав челюсти от сосредоточенности, не отрываясь от экрана, он пишет сообщение с таким пылом, словно от этого зависит его жизнь.

Впрочем, в каком-то смысле так и есть.

Пульс Адриана сходит с ума, и он набирает, набирает. Затем, закончив несколько лихорадочных строчек, он глубоко вдыхает.

И нажимает кнопку «Отправить».

========== Глава 6 ==========

Стоя в уголке, Маринетт подавляет скромный зевок. Не то чтобы она скучала – совсем наоборот, – но усталость дает себя знать. Веки становятся тяжелыми, а тело – еще тяжелее.

– Эй, не засыпай, – мягко поддразнивает ее Алья, внезапно возникая рядом, и протягивает одну из чашек с дымящимся кофе с подноса у нее в руках. – Держи, выпей.

– Алья, ты гений! – с благодарностью восклицает Маринетт, завладевая драгоценным напитком. – Спасибо! Не знаю, что бы я без тебя делала!

– Закончила бы вечеринку тем, что заснула бы прямо на полу в моей гостиной, – смеется подруга. – Снова.

Маринетт кривится в ответ, и Алья уходит, оставляя за собой эхо нового взрыва смеха. Маринетт с позабавленной улыбкой провожает ее взглядом, а потом возвращает внимание к любезно предложенному ей напитку. На мгновение она прикрывает глаза, вдыхая полными легкими, втягивая восхитительный аромат, который теперь разливается в воздухе.

Может, Алья и жалкая кухарка, но следует признать, в кофе она знает толк.

Маринетт снова открывает глаза и медленно подносит чашку к губам. Удовлетворенно улыбаясь, она смакует остающийся на языке горький вкус, ощущение горячей жидкости, спускающейся по горлу, и живительное впечатление, что ее мозг, наконец, просыпается. Ее тело, давно привыкшее к этому напитку, реагирует с первого глотка, как если бы кофеин проникал прямо в вены, давая прилив бодрости, в котором она нуждается.

Теперь, когда Маринетт вышла из полусонного состояния, ее мозг потихоньку начинает снова работать. Взгляд теряется в пространстве, а мысли обращаются к последним прошедшим часам.

Сейчас Маринетт не жалеет, что нарушила обычные планы, чтобы принять участие в этой вечеринке. Ни одной минуты, ни одной секунды.