На грани ночи

— Как только получу от вас бумаги, указанные в письме.

— Они надеются, что мы дадим вам на сто миллионов ценных бумаг и свободно отпустим?! — Удар кулаком по столу.

— Силбер, вас засадят за решетку пожизненно.

— Вы не запугаете меня. И не причините мне вреда.

— Вы повторяетесь, Силбер. А почему нет? Почему это вы такой неприкосновенный?

— Невозможно повредить мертвецу.

Молчание. Многозначительные взгляды.

— Если посчастливится, то я протяну ещё полгода. Больное сердце. И вдобавок — рак. В такой стадии, что уже не остановить. Полгода — это как повезет. А вероятнее всего два-три месяца. Что ж вы можете мне сделать?

— Он прав. Мы даже не можем хорошенько встряхнуть его. Его ничем не проймешь. — Лью Керби был в отчаянии. — Он говорит правду. Врач подтвердил — это живой труп.

На протяжении всего допроса лицо генерала Шеридана оставалось непроницаемым. Ни он, ни подполковник Бейерсдорф не задали ни одного вопроса. Это было не их дело. Допрос подозреваемых — хлеб ФБР. Но сдержаться ему было трудно. Хотелось схватить Силбера за горло и встряхнуть раз-другой, как паршивого пса. Но он этого не сделал. Не в силу каких-то там моральных принципов. Он повырывал бы у него руки и ноги, если бы это помогло добыть нужные сведения. Было бы непростительным преступлением жалеть одного и позволить убить миллионы людей. Но ничего нельзя было поделать. Силбер правду сказал: бессмысленно угрожать мертвецу.

Боб Винсент затянулся сигаретой и уж слишком аккуратно засунул пачку обратно в карман.

— С ним всё ясно, — пробормотал Керби. — Даже если его зажарить живьем, мы не добьемся ничего нового. — Он прочитал мои мысли, подумал Шеридан. — А умрет Силбер — и ответом, возможно, станет ядерный взрыв.

Бейерсдорф наклонился вперед, пристально глядя на Керби.

— Как по-вашему, он что-нибудь знает про «стотридцатку»? Как уничтожили её экипаж?

Керби покачал головой.

— Нет, думаю, что нет. Он действительно ни о чём не имеет представления. Я верю ему, он не знал содержания письма.

— Лучшего связного и почтальона трудно найти, — добавил Боб Винсент. — Времени у нас мало, вот что плохо. Наверное, инструкции и деньги ему прислали те самые люди или соучастники тех, что захватили самолёт и бомбы. Они каким-то образом нашли Дэйва Силбера и навели справки о состоянии его здоровья. Лью правильно сказал, — кивнул Винсент в сторону Керби, — Силбер — живой труп. Не протянет и нескольких месяцев. Мы уже выяснили о нём всё что можно за такой короткий срок. Судимостей не имеет. Жена и дети выехали за границу три дня назад. Жили в Чикаго. Их соседей и знакомых допросили. Жили они в страшной бедности. Если бы не соседи, у них несколько месяцев назад умер бы ребенок. В городских трущобах такого рода истории не редкость. Нет денег, нет врача, нет… — Винсент пожал плечами. — Короче говоря, возможно, кто-то из старых знакомых встретил его, вероятно, подробно разведал всё о его болезни и нищете, которая одолела семью. Если они знали и характер Силбера, то сразу поняли, что нашли того, кто им нужен. Силбер заботился не о себе, а о своей семье. Его страховку, как мы узнали, аннулировали больше года тому назад. Он медленно умирал с мыслью, что не оставляет жене и детям ничего, кроме горькой памяти о себе. Как вдруг приходит пакет, а в нём инструкции, запечатанный конверт, который надо в указанное время передать полиции Сан-Франциско, и в придачу десять тысяч долларов. Я уверен, что в Европе его семья должна получить ещё какие-то деньги.

— Если о нём знали те, кого мы ищем, — вмешался Шеридан, — то не исключено, что он когда-то тоже имел отношение к авиации. Не может ли это как-то натолкнуть на след? Проверяли?

Винсент кивнул.

— Да, вы правы. В сорок третьем Дэйв Силбер был курсантом лётного училища. Учился в Келли-Филде, вблизи Сан…

— Я знаю, где это. Можем ли мы чем-то помочь?

— Подполковник с нашими людьми уже работает над этим. — Винсент посмотрел на Бейерсдорфа. — Больше ничего мы не можем сделать, пока не дождемся от Ховинга…

— От этого осла?

— Возможно, так, генерал, но что касается вычислительных машин, он прав. У них лучшая система в мире. — Винсент откинулся в кресле, а затем продолжал дальше: — С ними тут никто не посостязается. Чтобы проверить сотни возможных вариантов, нам пришлось бы затратить много месяцев. А поскольку с тех пор прошло много лет, эти сотни вариантов разветвились на десятки тысяч. По тогдашнему списку не установить, кто когда погиб или умер, и приходится проверять до конца каждого. Компьютеры выполняют такие поиски за считанные минуты, конечно, если программа составлена правильно. А нам надо было найти каждого курсанта тех времен, когда Силбер впервые надел форму, и проследить всю их дальнейшую жизнь. Это процесс чрезвычайно разветвленного отбора, и тут мало даже скорости ЭВМ.

— Как там президент? — спросил Шеридан. — Крайдеру наконец удалось уговорить его покинуть Вашингтон?