На грани полуночи (ЛП)

Когда Лив подняла голову, он вышел из трепещущего тела и ждал, крепко зажав в кулаке твердый член. Он обнял ее рукой за живот, развернул лицом к себе и прислонился влажным лбом к ее лбу. Внушительная эрекция настойчиво уткнулась ей в бедро.

– Сделай так, чтобы я кончил, – попросил Шон.

Лив опустилась на колени и, стискивая руками бедра Шона, взяла его в рот. Действовала она с открытым натиском, одновременно легко порхая языком по чувствительной головке, кружа, поддразнивая. Понадобилось всего несколько глубоких, восхитительных движений, чтобы суметь принять его даже глубже, чем она когда-либо мечтала.

Шон взорвался, высвобождая солоноватую мужскую сущность ей в рот.

Опустившись на колени, он обнял Лив, чтобы она могла за него ухватиться и не растечься лужей.

Несколько минут спустя Лив почувствовала, как Шон шевельнулся, вцепившись в постельное белье. Он встал и уложил ее тело на кровать поверх своего. Она по-прежнему была в чулках и туфлях. Трусики болтались где-то на бедрах.

Должно быть, она ненадолго уснула и проснулась, совершенно сбитая с толку. Единственной ее опорной точкой в мире было большое и сильное тело Шона, крепко прижимавшего ее к себе. В его объятиях было так безопасно, так тепло. Однако зов природы был чересчур настойчивым.

Шон сонно запротестовал, когда Лив высвободилась, но она все же встала, бормоча что-то успокаивающее. Разувшись, она пробралась в ванную, справилась с насущными делами и долго стояла, глядя на себя в зеркало.

Лив казалось, будто она никогда раньше не видела эту женщину. Макияж размазался, волосы в диком беспорядке. Вместо обычного нижнего белья – развратная роскошь. Между ног все пульсировало, горело и было скользким от жесткого продолжительного секса. Помыться сейчас было делом первой необходимости.

Лив включила воду, чтобы набрать большую ванну, и сняла нижнее белье. Безнадёжно испорченные трусики носить больше было невозможно.

Она вернулась к кровати и потянула Шона за руку:

– Я набрала нам ванну. Идем.

Шон послушно последовал за ней и залез в ванну. Лив закрыла ревущий кран и стала намыливать Шону грудь, мускулистые плечи, великолепные руки. Ей нравилось, что от мыльной воды завитки русых волос на его теле становились гладкими. Так и хотелось прикоснуться. Поцеловать.

Неутомимый член опять пробудился. Лив ошеломленно уставилась на него. Пожав плечами, Шон посмотрел на нее взглядом, говорящим: «А чего ты ждала?», и закрыл глаза. Вот и славненько. Если он может это игнорировать, значит, и она тоже.

Лив залезла в ванну, опустилась в воду и обвила его ногами.

– Ну как, ты перебесился? Полегчало тебе?

Шон открыл один глаз и ласковым тоном ответил:

– Секс с тобой определенно помог. Или ты хочешь знать, не слечу ли я с катушек? Не знаю, Лив. Этот змей меня доконал. Клянусь богом, рисунок был тот самый.

– Я тебе верю. Но, может, Кев увидел изображение где-то в другом месте.

– Отец запрещал нам выходить из дома, кроме поездок в город за продуктами, – сказал Шон. – Быть того не может, чтобы он увидел этот рисунок где-то еще.

– Воздушный змей может не иметь с Кевом ничего общего, – мягко настаивала она. – Ты же понимаешь это?

– Понимаю. – Шон потер пальцами глаза. – Просто хочу, чтобы это прекратилось.

– Что именно?

– Это чувство, – он покачал головой. – Такое бывает у близнецов. Когда один из нас оказывался в беде, другой об этом знал. Похоже на зуд в мозгу. Словно огненные муравьи по нервам ползают.

– Брр, – пробормотала она. – Звучит неприятно.

– Да уж. Короче говоря, если бы он умер, это чувство умерло бы вместе с ним, разве нет?

Лив почувствовала, как покрывается мурашками.

– Хочешь сказать… оно не прошло?

Шон закрыл глаза и снова покачал головой:

– Постоянно его чувствую. Сейчас не так сильно, как в начале. Первые несколько лет это сводило меня с ума. Приходилось отвлекаться на всякое бешеное дерьмо: прыжки с парашютом, взрывы зданий, подвергаться пыткам полевых командиров. Мне это было необходимо. – Шон прислонился спиной к ванной, глядя в потолок. – Говорят, после ампутации люди все еще чувствуют боль и зуд в конечностях. Фантомные боли. Думаю, у меня что-то вроде этого.

– Мне жаль, что тебе больно, но я тебе завидую. У меня есть хорошие друзья, но никогда не было никого настолько близкого, как ты описываешь.

Шон слегка нахмурился:

– Знаешь, что? Теперь есть, детка.

Лив моргнула:

– Как это?

– Как, по-твоему, я узнал, что тебя нужно спасать? Я крепко спал, а потом ни с того ни с сего проснулся от толчка адреналина прямо перед тем, как Ти-Рекс остановил твою машину.

Лив открыла, закрыла и снова открыла рот.

– Э-э… я…

– Привыкай. – В его глазах вспыхнул собственнический блеск. – Ты ничего не можешь от меня скрыть.

– Мне нечего скрывать, – сказала она. – По крайней мере, от тебя. Ты всегда нервничаешь, когда я говорю что-то подобное, но с тобой я чувствую себя… в безопасности.

Как и следовало ожидать, его улыбка испарилась.

– Господи. Не сглазь меня, детка.