На грани потопа

Бронежилеты не уберегли Джеймса и Мидоуза от новых ранений, пришедшихся в ноги и не позволивших им продолжить драку. Поверженные бойцы кое-как отползли в сторону и укрылись за контейнером, после чего благополучно отключились. Прислонившийся спиной к фальшборту Эдди Цзинь с простреленной в двух местах правой рукой, морщась от боли, оторвал левой кусок подкладки своей куртки и заткнул импровизированным тампоном сочащиеся кровью отверстия. Джордино валялся чуть поодаль в близком к коматозному состоянии. Итальянца ни одна пуля не задела — его съездил по макушке прикладом последний из остававшихся в вертикальном положении китайцев. Что самое обидное, произошло это в тот момент, когда железный кулак Джордино вонзился в мягкое подбрюшье противника с такой силой, что чуть не перебил тому позвоночник. Щуплый морпех скончался на месте от болевого шока, а итальянец, у которого все поплыло перед глазами, сделал по инерции еще неколько шагов и ничком повалился на палубу.

Питту тоже здорово досталось, и он на несколько секунд вырубился, но быстро пришел в себя и первым делом удостоверился, что его друг и напарник жив и должен в скором времени очухаться самостоятельно. Затем скинул стесняющую движения куртку, в рукава которой были засунуты туго свернутые и обвязанные проволокой куски поролона с набитыми ватой резиновыми перчатками на концах, и с трудом поднялся на ноги. В голове уже прояснилось, и он сразу оценил круто изменившуюся обстановку. Стрельба продолжалась, только теперь она велась со стороны противника, а «Орегону» нечем было ответить. Питт выругался и потащился к молчащим «скорострелкам», одной рукой держась за задницу, снова прошитую навылет и снова китайской пулей — всего дюймом выше первой дырки, полученной на озере Орион и до сих пор заклеенной пластырем, — а другой сжимая автомат с полным магазином, позаимствованный у убитого старшины, не успевшего сделать ни одного выстрела.

С высоты капитанского мостика Хуан Кабрильо в немом изумлении сопровождал взглядом мощную фигуру Питта, шагающего в полный рост, не обращая внимания на град снарядов, изрыгаемый пулеметами «Чандэ». Смертоносный свинцовый шквал обращал в щепки деревянные ящики и бревна в принайтовленных к палубе штабелях; осколки то и дело со свистом проносились мимо в дюймах от виска. Уцелеть при таком интенсивном обстреле практически невозможно, но Питт, словно заговоренный, уверенно продвигался к цели и достиг ее, не получив ни единой царапины. Укрывшись за броневым щитком установки, он повернулся к мостику в профиль, и Кабрильо невольно вздрогнул. Никогда прежде ему не доводилось наблюдать такую сатанинскую ярость, свирепую решимость и полное пренебрежение к смерти на человеческом лице.

Вскинув автомат, Питт короткой очередью отстрелил остатки кабеля, удерживающего стволы пулеметов в фиксированном положении, и ухватился за рукоятки наведения, правая из которых совмещалась с гашеткой. Стрелять из «эрликонов» обычным способом изначально не планировалось, но шкипер на всякий случай приказал установить и механизм ручного управления. Сегодня его предусмотрительность оказалась поистине пророческой. Подобно отправленному в нокдаун боксеру, бодро вскакивающему с пола ринга при счете «девять», «Орегон» внезапно ожил и вновь начал отвечать на удары соперника.

— Куда ты бьешь, идиот?! — в отчаянии завопил Кабрильо, когда первые очереди «эрликонов» прошлись по броне орудийной башни «Чандэ», но приникший к прицельной рамке Питт не мог, разумеется, расслышать ни слова.

Капитан разгневался не без оснований. В том критическом положении, в котором сейчас находилось судно, наиболее логичным и разумным со стороны стрелка было бы постараться подавить малокалиберную артиллерию противника. Питт же вместо этого сосредоточил весь огонь на пушках, защищенных от обстрела толстыми листами легированной стали. Впрочем, Кабрильо быстро разгадал безумный замысел стрелка, но легче ему от этого не стало. В условиях морского боя даже в полный штиль самый лучший в мире снайпер едва ли может рассчитывать на удачу, пытаясь поразить цель диаметром в сто миллиметров. Шкипер, однако, не учел в своих рассуждениях того обстоятельства, что при общей скорострельности «эрликонов» в тысяча четыреста выстрелов в минуту теория вероятности работает в данном случае на руку Питту. Сразу три пули подряд вошли в жерло одного из орудий фрегата и ударили в боеголовку находящегося в казеннике снаряда за микросекунду до его вылета из ствола.