На грани потопа

Джордино наблюдал за невероятной чередой событий, разворачивающихся с калейдоскопической быстротой, округлившимися от ужаса и изумления глазами. Патрульное судно, только что мирно стоявшее у причала, внезапно выпрыгнуло из воды на несколько футов, а мгновение спустя вспыхнуло и развалилось на множество охваченных огнем фрагментов. Разбросанные взрывом человеческие тела закружились в воздухе, как пьяные воздушные акробаты. Земля содрогнулась; шквал раскаленного воздуха пронесся над гладью канала, больно ударив по ушам и незащищенному лицу итальянца и едва не опрокинув байдарку. В бывшем плантаторском доме выбило все стекла, а на крыше сразу в нескольких местах показались языки пламени. Часть горящего дизельного топлива выплеснулась на воду и доски причала, что только усугубило масштабы бедствия. Огненный шар, в который превратилась амфибия, с громким шипением плюхнулся обратно в воду, окутался облаком пара и затонул. На месте катастрофы остались пылающий причал, чадящие потеки разлившегося бензина и разгорающийся в доме пожар.

Охваченный нарастающим беспокойством за судьбу друга, Джордино послал к чертям предосторожности, вывел скиф на чистую воду и налег на весла. Он греб с таким остервенением, как будто от этого зависела его жизнь. В какой-то степени так оно и было, потому что жизнь без Питта не укладывалась в рамки сознания коротышки-итальянца. Достигнув границы охваченной огнем зоны, он закинул за плечи баллон акваланга, вставил в рот загубник и одним движением перевалился через борт в черную воду канала, озаренную огнями прожекторов и сполохами близкого пламени.

Погрузившись на несколько футов, Джордино словно очутился в другом мире. Пронизанная тусклым светом толща вызывала ощущение призрачной нереальности и внушала смутную тревогу. Приблизившись к причалу, итальянец ушел на дно и принялся рыться среди останков патрульного судна, то и дело натыкаясь на изуродованные, обгоревшие трупы в лохмотьях камуфляжа. Не обнаружив Питта на палубе, он предпринял еще одну попытку. Сорвав часть резиновой бахромы, клочьями свисающей вдоль борта, Джордино нырнул в образовавшуюся щель, слепо шаря перед собой руками в кромешной темноте. Пальцы его коснулись безжизненной человеческой плоти. Действуя на уровне инстинкта, он схватил тело за кисть и повлек за собой, работая одними ластами. Вытащив его на свет, итальянец лишь невероятным усилием воли сумел подавить подкатившую к горлу тошноту. На утопленника было страшно смотреть. Всю одежду с него сорвало взрывом. Ноги оторваны ниже коленей, живот вспорот, вместо лица кровавая маска в струпьях ожогов, из которой невидяще таращится единственный черный глаз. Черный глаз! Испустив вздох облегчения, итальянец брезгливо оттолкнул труп и вернулся к обломкам.

Отлично понимая, насколько невелик шанс уцелеть при взрыве такой невероятной силы, Джордино с упорством отчаяния продолжал разыскивать Питта или его тело, напряженно всматриваясь в темноту. Господи, ну где же он?! Подступающая усталость туманила голову, мешая мыслить рационально. Мышцы болезненно ныли, руки и ноги почти не слушались. Он уже готов был сдаться и прекратить бессмысленные поиски, но в этот момент чья-то живая рука, вынырнув из окружающей мути, цепко ухватила его за лодыжку. В первое мгновение итальянец запаниковал, но тут же расслабился, когда вслед за рукой из темноты показалась знакомая ухмыляющаяся физиономия.

Питту тоже изрядно досталось. Из носа обильно текла кровь, в прорехах изодранного гидрокостюма белело голое тело, от маски остался один ремешок, но Дирк был жив, а все остальное уже не имело значения. Приблизив лицо к маске напарника, он беззвучно пошевелил губами, несколько раз энергично ткнул рукой вверх в понятном любому аквалангисту жесте, отпустил лодыжку итальянца и устремился к поверхности. Вынырнули они практически одновременно. Джордино обхватил Питта за плечи, стиснул и прижал к себе в медвежьем объятии.

— Живой, черт тебя подери! — выдохнул он с облегчением.

— Живой, черт меня подери! — согласно осклабился Питт.

— Глазам своим не верю! Как тебе удалось выкрутиться на этот раз?