На грани развода

– Если бы кто-нибудь знал рецепт счастливой жизни… – хмыкнула Вика. – Моя мама зятя любила больше, чем меня. Она всегда о сыне мечтала и просто молилась на него. А я у нее вечно была во всем виновата. Если спорили, мама всегда на его сторону вставала. Когда встречались по праздникам, мама всегда тост за зятя произносила: «Какое счастье, что у моей Викули такой замечательный муж». Как будто это счастье мне на голову свалилось, и я его не заслуживаю. Мама умерла, а мы так и не поговорили, не помирились. Хотя, в общем, и не ссорились. Сейчас мне многое у нее спросить хочется. И рассказать, каким ее любимый зять оказался… Она бы мне все равно не поверила. Или нашла бы ему оправдание. А мне вот до сих пор интересно – почему она так себя вела? Неужели ничего не видела, не замечала? Или специально? Мне кажется, мать всегда должна быть на стороне дочери, разве нет? Почему она вообще была уверена, что лучше знает, что для меня счастье, а что нет? И главное, кто это счастье мне даст? Может, если бы я вышла замуж за Мишку, который за мной в институте ухаживал, моя первая любовь, так все бы по-другому сложилось! Так нет же, мама считала, что Мишка не сделает меня счастливой. Так и говорила, ровно такими словами: «Не сделает тебя счастливой». Откуда она знала? Мишкина мама меня любила. И Мишка любил. Но я же маму послушалась. Мама же лучше знает… А теперь кто лучше знает? Мамы нет, умерла, а я не знаю.

– А моя свекровь умерла, – заговорила Даша. – Она меня толком даже узнать не успела. Мы всего полгода были женаты. Единственное, что помню, – ее пирог с корицей. Он у нее с тонкой прослойкой ровненькой получался. Очень вкусный. Она всегда его готовила к моему приходу. Знала, что я его люблю. Муж скучает по этому пирогу, а я не могу его повторить. Все рецепты пересмотрела, все равно не получается. Корица расползается, даже вкус не тот. Я уже и с сахаром корицу смешивала, и с сахарной пудрой, и в стручках брала, все равно не то.

Все замолчали.

– Вообще-то Стас уже продал один чемодан. Мужчине, который хотел драгоценности перевозить, – нарушила тишину Женя. – На случай авиакатастрофы. Очень хорошо продал.

– Ну ты сама подумай. Случись авиакатастрофа или любая другая, тебе будет не наплевать на вещи? Главное – выжить! А если ты сдохнешь, то не обидно будет, что твои цацки кому-то достанутся? – удивилась Вика.

– Я не знаю… Я уже ничего не знаю. Я же приехала отдохнуть. У меня отпуска лет пять не было. Я все время в детских лагерях. Катюша со мной всегда. Я работаю, а она рядом. Я специально искала такие лагеря, чтобы с ребенком можно на море поехать. Не все организаторы ведь соглашаются, чтобы я на собственного ребенка отвлекалась. А здесь… Я так надеялась, что будет хорошо. Мы всей семьей. Вместе. Я наконец отдохну, буду с Катюшей все время. Я и так с ней, то есть она со мной везде – и на работу, и на подработку. Вот я готовлю в клубе спектакль к Восьмому марта или к Новому году, мы репетируем, а в последний момент половина детей разъезжаются. Или кто-нибудь заболевает. А Катюша у меня все время на замене – слова быстро выучит и выходит вместо ребенка, который не смог участвовать, а у меня для него роль расписана. Хотя я знаю, что Катюше это не нравится. Терпеть не может выступать. Она меня даже ревновать к другим детям перестала, привыкла, что мама должна с чужими малышами заниматься. Поначалу ревновала, а потом ей стало все равно. Ведет себя как взрослая. Все мамочки восторгаются, спрашивают, как я ее воспитываю. А никак. Катюша знает, что надо не мешать, сидеть тихо, рисовать или читать. Если захочет есть или пить – в рюкзаке банан, яблоко и вода. А вдруг она потом скажет, что страдала от этого? От того что я другим детям больше внимания уделяла, чем ей, что я их обнимала, целовала? Ну а как иначе? У меня же малышня в основном. Катюша по сравнению со сверстниками небо и земля, конечно. Ждать научилась подолгу. Даже не капризничает. Другие дети и двух минут на месте посидеть не в состоянии, а Катя спокойно по два часа выдерживает. Достанет карандаши, листочки и сидит рисует. И транспорт любой переносит – ее не тошнит. Привыкла со мной – и в метро, и в маршрутке, и в автобусе. Разве это хорошо? Я вот слушаю других родителей, что пятнадцать минут на машине добираться до клуба – долго, ребенок не выдержит, – и удивляюсь. Сидит девочка, которой уже лет семь, и она не выдержит пятнадцать минут в машине? Но кто знает, как правильно? Как для ребенка лучше? Чтобы с раннего детства понимал – есть работа, есть отпуск, есть зарплата? Или чтобы рос под колпаком и оставался ребенком как можно дольше? У нас другая крайность – семья полная, а ребенок, получается, все равно лишен родительского внимания. Стас вообще с Катюшей не умеет играть. Не понимает ее. Я думала второго ребенка родить, но не решилась. Может, надо было? Но я не хотела, чтобы была маленькая разница в возрасте. Пусть лучше Катюша подрастет, а там видно будет. Да и двоих детей я сейчас точно не потяну.

– А Стас что думает по этому поводу? – спросила Марина.