На грани развода

Номер для молодоженов оказался тесным, но с огромной кроватью, да еще и под балдахином, который с четырех сторон удерживали деревянные стойки. Впрочем, балкон и вправду впечатлял. Марина села на стул, отметив наличие кофейного столика и пепельницы на нем, и застыла от восхищения. Море, лодки, яхта и крошечный, будто игрушечный, островок, почти рядом, кажется, рукой можно дотянуться. На островке явно теплилась жизнь – вокруг стояли лодки и катера. Марина подумала, что надо спросить у местных при случае про остров и как до него добраться – он буквально притягивал. Балкон тянулся за угол, где открывался не менее завораживающий вид на горы.

– Мам, можно я платье одену? – спросила Аня.

– Надену, платье на себя надевают, а куклу одевают, – на автомате поправила Марина.

– Хорошо, можно я платье надену? – послушно исправилась дочь.

– Да, конечно. Достань из чемодана. Можешь заодно повесить в шкаф остальную свою одежду.

Марина сидела на балконе и не хотела двигаться. Уши еще болели, но меньше. Ей до жути захотелось кофе. Нестерпимо. Благо она всегда возила с собой турку и пачку молотого кофе.

– Мам, а где мое платье? С цветочками? – крикнула Аня.

Марина нехотя поднялась, открыла чемодан, нашла платье, турку, кофе, поставила чайник, включила крошечную плитку на одну конфорку и сварила себе кофе. Аня выкладывала игрушки, краски, пластилин, книжки и все, что взяла с собой на отдых.

Марина с облегчением стянула с себя джинсы и майку, осталась в нижнем белье и с чашкой кофе вышла на балкон. Отельчик стоял на горе, ближайшие строения находились достаточно далеко, так что можно было ходить хоть голой.

Она села на балконе, поставила под ноги стул, передвинула поближе стол и закрыла глаза. Да, здесь, на этом балконе, она готова была провести весь отпуск. В тот момент, когда Марина поднесла ко рту чашку с кофе, в дверь настойчиво постучали. Она обожглась и решила сделать вид, что не слышит.

– Мам, стучат, – сказала Аня.

– Пусть стучат.

Стук не прекращался. Становился все более настойчивым.

– Ма-ам, – крикнула Аня.

– Я никого не жду. Постучат и перестанут.

Стук сменился другим звуком. Будто кто-то пытался высадить дверь плечом.

– Открой, – велела Марина дочери.

– Я боюсь. Мы же здесь никого не знаем. И ты не разрешаешь открывать дверь незнакомым людям.

Марина со стоном поднялась, нашла полотенце в ванной, кое-как прикрылась и открыла дверь:

– Пьиветики-юлетики-омьетики. – На пороге стоял маленький мальчик.

– Чего тебе? Если никто не отвечает – значит никого нет дома! Это невежливо – так тарабанить в дверь! – грозно сказала Марина.

– А вы дома, – как ни в чем не бывало улыбнулся мальчик. – Тетя Марина, Аня где?

– Аня, это к тебе. – Марина мечтала вернуться на балкон. – И я тебе никакая не тетя, понятно? – рявкнула она на мальчика, но тот продолжал радостно улыбаться.

Дочь подошла к двери.

– Пойдем игьять, – позвал мальчик.

Девочка посмотрела на мать, та сделала жест – мол, иди, – и Аня выскочила вслед за мальчиком.

Марина сорвала с себя полотенце и снова устроилась на балконе. Еще раз подвинула второй стул, сложила на него ноги и наконец уселась, надеясь вволю налюбоваться островком. Да, надо было сходить в магазин, купить воды, сока, йогуртов, яиц, молока, но сил не было. Да и желания.

Когда она собиралась сделать глоток кофе, в дверь опять постучали.

– Твою ж мать! – Марина снова пошла упаковываться в полотенце, оступилась и со всего маху влетела в столбик, который держал балдахин. Так сильно, что в глазах потемнело, а в ушах зазвенело. Ругаясь и потирая лоб, она рванула на себя дверь.

– Ой, прости, у меня есть сахар и вода. – На пороге стояла Женя. – Тут из-под крана нельзя пить, я забыла предупредить. Как вкусно пахнет! Ты кофе варишь? Я не знаю, может, кипяченую и можно пить. Вот, держи бутылку. Кстати, из местного магазина бесплатная доставка – они привозят все, что ты купишь. Пойдем, уже все собрались. Решили пораньше. Божечки-кошечки, какой вид с балкона! И балдахин – просто шикарно! Как вам повезло с номером! И мы можем заказать доставку еды. Тут есть супчик, рыбка.

Марина хотела выругаться матом, но из последних сил сдержалась. На лбу под ее ладонью вырастала шишка.

– У вас так принято говорить: приветики-рулетики, божечки-кошечки, супчики? Без уменьшительно-ласкательных суффиксов вы умеете разговаривать? – спросила она, уже не стараясь казаться хотя бы вежливой.

– Так дети придумали, ну и мы за ними повторяем, – радостно объяснила Женя. – Ничего, ты скоро привыкнешь. Я тоже, когда приехала, первые два дня чуть не плакала. Никак не могла расслабиться. Все куда-то бежала, спешила. А теперь уже хорошо. Мы уже второй год в этот отель приезжаем.

– «Божечки-кошечки», – простонала Марина. – Женя, все-таки давайте на «вы», а во-вторых, можно я полчаса проведу в одиночестве? У меня дико болят голова и уши после перелета. И я не хочу ни с кем знакомиться.

– Да, да, конечно. Я, собственно, на секундочку. Хотела спросить, а вы много курите?

– Много.

– А часто?

– Одну за одной, а что?