На грани тьмы

Он не сделал этого. Он замер, словно время остановилось, и он оказался бессилен изменить события, разворачивающиеся перед его глазами.

Он не двигался. Он не произнес ни слова.

Джулиан нажал на спусковой крючок.

Хлоп! Звук выстрела ударил по барабанным перепонкам.

Билли дернулся. Брызнула кровь. Центр его лица, казалось, провалился внутрь. Почти в замедленной съемке он упал боком на пол. На его изрезанных чертах лица застыло ошеломленное выражение.

Ноа уставился, быстро моргая. Далекое жужжание заполнило его голову.

Ошарашенный, он сделал шаг назад. Резко вдохнул, чтобы успокоиться.

Джулиан вытер пистолет о рубашку и убрал его в кобуру. Он плюнул на тело Билли.

— Одним подонком в мире меньше.

Ноа сглотнул.

— Ты убил его.

— Мы убили его. — Выражение лица Джулиана смягчилось. Теперь он выглядел спокойным, умиротворенным. Он сочувственно положил руку на плечо Ноа. — Саттер все равно собирался это сделать. Этот монстр заслуживал особого правосудия.

Ноа покачал головой, пытаясь осмыслить происходящее. Он смотрел на изуродованное лицо Билли Картера, пока его глаза не заслезились.

Это не походило на правосудие. Все в этом ощущалось неправильно.

Ноа верил в закон. Он верил в порядок и последствия. В высшую инстанцию, перед которой нужно отчитываться.

Джулиан и Саттер считали, что единственный авторитет, перед которым они теперь отчитываются, — это они сами.

А Джулиан… как легко он только что убил человека. Намеренно. Умышленно, а не в горячке, как тогда в церкви.

Джулиан тоже был полицейским. Он поклялся соблюдать тот же этический кодекс, что и Ноа, но Джулиан даже не вздрогнул. Он казался в полном порядке.

Ноа чувствовал одновременно тошноту и удовлетворение. Облегчение — радость — этот ублюдок мертв. И разочарование от того, как все это произошло. Он не знал, на кого злиться — на себя или на Джулиана.

Или же ему следует просто принять эту новую жестокую реальность, как это сделал Джулиан.

— Пора восстановить справедливость в отношении остальных животных. — Джулиан перешагнул через Билли Картера и направился к двери. — Мы разберемся с этим беспорядком позже. А может, просто оставим его гнить.

Он оглянулся на Ноа.

— Ты идешь или как?

Ноа подумал о клятве, которую он дал на том ветреном лыжном склоне четыре дня назад. Клятву сделать все, что потребуется, чтобы защитить своего сына и этот город.

Все еще потрясенный, он отвернулся от мертвого тела, от человека, которого только что убил его лучший друг. Ноа хотел оказаться как можно дальше от этого унылого, гнилого трейлера.

— Иду.

Глава 19

Квинн

День десятый

— Эй, Мелкий, — позвала Квинн. — Что скажешь?

Майло медленно повернулся, его глаза расширились. Торжественный, худенький мальчик с оливковым оттенком кожи, темными кудрями и темными глазами, который каким-то образом сумел проложить себе путь в сердце Квинн, несмотря на всю ее оборону.

Она махнула рукой на стены.

— Я называю это своим шедевром.

Комнату Квинн украшали фрески, которые она делала сама. Когда она не лазила по деревьям, не читала фантастические триллеры или не упражнялась с рогаткой, она рисовала или писала.

Бумага и карандаши стоили дешево. Холст и краски — не очень.

Несколько лет назад дедушка подарил ей неиспользованную пинту желто-подсолнечной краски, которую он купил на распродаже. Через неделю он принес для нее краску яркого яблочно-зеленого оттенка и дешевую кисточку.

Через два года у Квинн собралась коллекция из более чем тридцати цветов, и она выкрасила каждый квадратный дюйм стен и потолка, дверцы шкафов, книжные шкафы, письменный стол и кровать. Она покрасила бы и пол, если бы на нем не лежал ковер.

Сегодня уже пошел третий день с того вечера. Вечера бойни. Вечера, когда Майло и Квинн чуть не погибли вместе, но всё же им удалось выжить.

Время близилось к середине утра. После утренней дозы таблеток гидрокортизона, которые Майло приходилось принимать дважды в день из-за болезни Аддисона, она приготовила себе и Майло завтрак из хлопьев, миндального молока, крекеров и арахисового масла.

Арахисовое масло Майло просто обожал. Он выпрашивал его практически во время каждого приема пищи.

Отец Майло, Ноа Шеридан, подвез его к дому бабушки рано утром, задолго до рассвета. Ноа отправился на службу вместе с другими полицейскими, недавно назначенными добровольцами и бойцами ополчения.

Он пытался не дать городу развалиться на части, а жителям — ополчиться друг на друга, пока они не замерзли или не умерли от голода. Задача стояла не из легких.

Прямо сейчас он охотился на Рэя Шульца и его команду убийц. Включая Октавию.

Квинн закрыла глаза от волны тяжелых воспоминаний. Ее мать стала соучастницей массовой бойни. Она была убийцей. И все же именно мать защитила Квинн от Билли Картера в ту ночь.

Все это представляло собой запутанный клубок, распутать который Квинн не надеялась.

— Ты разрисуешь мою комнату также? — Майло прошелся по комнате, обходя одежду и хлам, разбросанные по полу, и осмотрел ее стены. Их покрывали фрески с изображением монстров. Кинг-Конг, Чужой, Годзилла и Минотавр, а еще драконы, гремлины и гарпии.