На грани тьмы и света

Не бросал свое сердце, как жребий,
На дороге, во мгле.
Три огня проносила ты в небе,
А теперь твой огонь — на земле.

Эти рельсы, сведенные далью,

Разбежались и брызнули врозь.
Но огонь — над обманчивой сталью
Средь раздвинутых настежь берез.

И гнетущая свеяна дрема

С твоих плеч, со сквозного стекла, —
Недоступно, светло, невесомо
Поднялась и в окне замерла.

И глядишь сквозь мелькающий хаос,

Как на самом краю
Я с землею лечу, задыхаясь,
На притихшую душу твою.

1969

«Теперь не для того тебя зову…»

Теперь не для того тебя зову,
Чтоб возвратить души моей невинность,
Чтоб вновь увидеть, как подснежник вынес
Внезапную — над тленьем — синеву.
Да, искушенный, все я сохранил —
И чистоту, и сердце непустое,
И в зрелой нерастраченности сил
Мне жить сегодня тяжелее вдвое.
Не принимал я чувство никогда,
Как дань весны всесильной и летучей,
В ней сквозь безгрешность — жжение стыда,
Которое нас запоздало мучит…

1969

«Ничего, что этот лед — без звона…»

Ничего, что этот лед — без звона,
Что камыш — не свищет,
В немоте прозрачной и бездонной
Нас никто не сыщет.

Мы опять с тобою отлетели,

И не дивно даже,
Что внизу остались только тени,
Да и те не наши.

Сквозь кристаллы воздуха увидим

То, что нас томило…
Но не будем счет вести обидам,
Пролетая мимо.

А пока — неузнанные дали,

Как душа хотела,
Будто нам другое сердце дали
И другое тело.

1969

«Померк закат, угасла нежность…»

Померк закат, угасла нежность,
И в холодеющем покое,
Чужим участием утешась,
Ты отошла — нас стало двое.

Ах, как ты верила участью!

Тебе вины любая малость
Неразделимой на две части
И не всегда твоей казалась.

Я оглянулся и увидел,

Как бы внесенные с мороза,
Твоей неправедной обиды
Такие праведные слезы.

И вызрел приступ жажды грубой —

На все обрушить радость злую,
Таили дрожь презренья губы,
Как смертный трепет поцелуя.

Но отрезвляющая воля

Взметнула душу круче, выше —
Там нет сочувствия для боли,
Там только правда тяжко дышит.

Уже — заря. В заботе ранней

Внизу уверенно стучатся.
Я не открою. Спи, страданье.
Не разбуди его, участье.

1969

«Ты пришла, чтоб горестное — прочь…»

Ты пришла, чтоб горестное — прочь,
Чтоб земля светилась, как арена,
Чтобы третьей — только эта ночь
На огне на праздничном горела.

И пускай взывает к небу дым,

Пусть ночная кровь заговорила,
На земле мы верно повторим
Только то, что в нас неповторимо.

1969

«Я не клянусь, прости меня…»