На грани возможного

Это не мягкие, испуганные люди четырехмесячной давности. Они пережили голод и лютый, убийственный холод. Они терпели тиранию Розамонд и жестокость ополченцев.

Они не были обученными или закаленными солдатами, но они выжили. Они страдали и проигрывали, но они все еще здесь.

— Наши враги — всего лишь люди, — убежденно сказала Ханна. — В мужчин можно стрелять и убивать. Мужчин можно победить.

— Ханна права, — одобрил Бишоп. — Бог с нами. Какой бы ни была ваша вера, во что бы вы ни верили. Выстоим ли мы или падем в этот день, имейте веру, друзья мои. Это правильно — выступить против тьмы, распространяющейся по нашей земле. Если пришло наше время погибнуть, значит, так тому и быть. Но мы будем сражаться за Фолл-Крик, за Мичиган.

Глава 57

Лиам

День сто пятнадцатый

Лиам очнулся от того, что ему в лицо выплеснули ведро ледяной воды.

Внезапный шок привел его в острое, болезненное сознание.

— Подъем, подъем, — прохрипел мужской голос.

Лиам отплевывался, из его рта, глаз и носа текла ледяная вода. Голова пульсировала, словно кто-то размозжил ее кувалдой.

Мир помутнел, все возвращалось урывками. Над ним витали неясные фигуры.

Он моргнул, чтобы прояснить свое затуманенное зрение. Неясные очертания превратились в узнаваемые формы.

— Вставай, сволочь. — Двое хорошо вооруженных мужчин, одетых в черную униформу, нагнулись и подняли его за руки. Один — крупный и грузный, со щетинистой бородой, другой — невысокий и жилистый, с глазами-бусинками.

Не национальные гвардейцы.

Приспешники Генерала.

Лиам попытался встать, босые ноги заскрипели в поисках опоры. Бородатый ударил его по ногам. Боль пронзила лодыжку и голень.

Они потащили его в центр комнаты и заставили встать на колени. Бородатый защелкнул наручники с такой силой, что у него зазвенело в ушах.

— Время расплаты.

Его голова прояснилась, и Лиам осмотрел окружающую обстановку. Он стоял на коленях в центре промышленной морозильной камеры. Трубы змеились по высокому потолку. Над головой — пустые трубки флуоресцентных ламп, давно потемневшие. Стальные стены и голые металлические стеллажи, за исключением кучи одежды. Твердый бетонный пол под ним.

За морозильной камерой через открытую дверь Лиам разглядел прилавки из нержавеющей стали, стеллажи с кастрюлями и сковородками рядом с мясницкими ножами.

Они притащили его на кухню гостиницы «Булевард», расположенную в глубине здания. В ноздри ударил слабый запах гниющего мяса.

Лиам попытался пошевелить руками, но не смог. Металлические наручники впились в запястья, которые находились за спиной. Он напрягся, потянул изо всех сил, но ничего не вышло.

Со стоном он повалился назад.

Пучеглазый усмехнулся.

— Боюсь, вы никуда не уйдете, мистер Коулман.

Холодная вода струйками стекала по его голой груди, покрытой шрамами. Он сильно дрожал. Кожа покрылась мурашками.

С него сняли одежду. Оставив только трусы-боксеры. Ботинки исчезли, как и носки. Он замерз. Чёртов холод.

Лютер рылся в одежде Лиама на полке. Четвертый мужчина стоял в открытом дверном проеме, расставив ноги, положив обе руки на свой M4. Он был лысым, лет тридцати, с кожей, покрытой прыщами.

— Нашел у него что-нибудь еще? — спросил бородатый охранник.

Лютер поднял что-то вверх. Между его пальцами блеснул крошечный ключ.

— В левом носке у него был зашит ключ от наручников.

Лиам выругался. Злость пронзила его, как электрический ток, а в животе заурчало от тошноты.

— И второй нож в его ботинке.

Это не входило в план. Хотя это противоречило его подготовке, ему пришлось положиться на Лютера. Он знал, что лучше не доверять информатору. И все же у него не оставалось выбора.

Даже с Лютером в качестве союзника, его миссия оставалась трудновыполнимой.

Без Лютера? То немногое, на что Лиам еще надеялся, испарилось.

— Предатель, — прошипел он.

Лютер остался невозмутимым. Не обращая внимания на Лиама, он убрал в карман ключ и нож, затем стал рыться в повседневном футляре.

— Мультитул, складной нож, ручка, набор отмычек. Ничего важного.

— Я возьму мультитул, — заявил Пучеглазый. — Может пригодиться.

Лютер бросил инструмент ему.

— Лови, Добсон.

Наемник, покрытый прыщами, насмешливо смотрел на почти обнаженное тело Лиама.

— Не думаю, что он прячет на себе что-то еще.

Лютер прислонился к металлическим полкам, скрестив руки, избегая взгляда Лиама.

— Я заставил Ричардса его проверить. Тот практически сделал ему клизму.

Лиам проигнорировал их жестокий смех. Он уже лежал без сознания, хотя переживал и худшее.

За морозильником послышались резкие шаги. Прыщавый отошел в сторону, когда пожилой мужчина вошел в морозильную камеру. От каждого его движения исходила властность.

Он был одет в черную форму, но без тактического снаряжения. Его волосы поражали своей белизной, жесткое лицо осунулось, но челюсть оставалась квадратной, телосложение крепким. В его глазах светился острый ум.

Он напоминал Лиаму старого медведя, давно потерявшего зубы, но все еще смертельно опасного.

Значит, это, должно быть, Генерал.