На грани вызова

– Иди-ка сюда, оскорбленный мой, – ласково поманила. Когда насторожившийся шош осторожно шагнул и оказался в зоне поражения, схватила за уши и притянула его морду еще ближе.

– Как думаешь, я это сделала, чтобы их оторвать? – коварно спросила, а когда услышала жалобное «наверное», чмокнула в нос. – Нет. Вот для этого.

Отпустила и едва не засмеялась. Очень уж комично выглядел смущенный, растерявшийся Таш. Впрочем, длилось это состояние недолго, и совсем скоро от меня настойчиво потребовали объяснений:

– Что это было?

– Это была наглядная демонстрация. Получается, ты тоже мне не доверяешь, раз опасаешься за свои уши. Однако я не обижаюсь, хоть и не давала тебе повода думать, что намерения у меня нехорошие. А знаешь почему? Потому что друзья безоговорочно верят друг другу. Не ищут подвоха в словах и поступках. Говорят, что думают, – от чистого сердца. Благодарят – чтобы лишний раз сделать приятное, а не намекнуть на какие-то сомнения. Им совершенно незачем ссориться по мелочам.

– Ага… Ясно. То есть… Нет. Да. Понятно, – сбивчиво, вступая в противоречия с самим собой, забормотал шош.

Облегчать ему задачу осознания я не стала. Ничего, привыкнет. Сам же сказал, что я ненормальная. Значит, могу говорить, делать и даже чувствовать совсем не то, что кажется ему очевидным. Пусть примирится с этим и не забывает.

Подняв с пола покрывало, бросила его на кровать и осмотрелась. Я ведь так увлеклась общением с Ташем, что и комнату толком не разглядела. А она… Она очень даже эффектная! И мебель в ней расположена удобно.

Слева от кровати, которая оказалась наполовину утопленной в нишу, всю стену занимал шкаф-стеллаж – полупрозрачные дверцы-створки позволяли рассмотреть и полки, и вещи на них.

Справа формировали красивую «горку» небольшие кубики. Некоторые были пустые, в некоторых стояли статуэтки-украшения и вазочки, а некоторые оказались с ящичками.

В стене, украшенной золотой вязью, напротив кровати имелось окно. Размером оно было побольше, чем в гостевых «номерах», а обрамляли его шторы из той же ткани, что и обивка беленьких пуфиков и низкого диванчика.

Потолок оказался самым интересным. Словно кто-то надул гелием сотню крошечных розовых, белых и золотых воздушных шариков и отпустил. Они, словно живые, плавали, толкались и пытались найти себе место у меня над головой.

В общем, царила здесь атмосфера нежной романтики.

Само собой, первым делом я сунула свой нос везде и всюду. Убедилась, что на стеллаже одежда и обувь, которую мне купил Ньевор, в ящиках – его же подарки, а в ванной – мелочи, нужные женщине, чтобы быть красивой. Прихватила чистое белье, халатик, тапочки, и, оставив шоша обдумывать нюансы общения с новой хозяйкой, убежала мыться. А когда вышла – сияющая и благоухающая – оказалась вовлеченной в активный процесс, именуемый «примерка».

То ли забыв о своих претензиях, то ли приняв мою правоту, а может, и то и другое, Таш деловито отодвинул лапой створку шкафа и приказал:

– Доставай!

– Все? – весело удивилась я.

– Самое красивое! – мотнул головой шош. – Я за тебя краснеть не намерен.

Пытаясь себе представить, как это выглядит на заросшей рыжей шерсткой мордочке, я послушно вытаскивала и прикладывала к себе наряды. К некоторым приходилось возвращаться дважды, потому что придирчивому стилисту хотелось их сравнить. В итоге выбор он все же сделал, хоть и поворчал, что до идеала сиреневому длинному платью из струящейся шелковой ткани все равно далеко.

Пользоваться косметикой Таш запретил категорически, заявив, что я хороша и в своем естественном виде. Распущенные волосы одобрил, буркнув, что, мол, незачем привлекать к себе лишний интерес. А на подходящие к наряду туфли, вернее, высокие каблучки лишь покосился, но комментировать не стал. Однозначно сработал принцип «красота требует жертв». Жертвой в данном случае было его спокойствие относительно моей устойчивости. Конечно, я и сама предпочла бы тапочки, но увы…

Зато я действительно не чувствовала себя лишней на этом «празднике жизни», то есть Восхода. Кстати, больше всего он мне напомнил встречу Нового года на Земле. Так же украшенная шариками и какими-то блестящими штучками столовая, буквально преобразившаяся в шикарный зал. Такой же изобильный стол, с блюдами несомненно необычными и красиво оформленными. Столь же непринужденная обстановка: светомузыка, улыбки, поздравления. Разве что боя курантов не было да привычной атрибутики: елочки, Снегурочки и Деда Мороза.

Ох, нет, кажется, я ошиблась! Последний как раз имелся. То бишь появился, как раз когда гости расселись за столиками в привычном для них порядке и принялись за дегустацию. Именно в этот момент шторки, прикрывающие вход, распахнулись, явив новое действующее лицо.

Оно, то есть он, конечно, был не идентичным земному Деду Морозу – не имелось у него бороды, шапки, шубы и валенок. Вместо этого на мужчине красовались жутковатая белая маска, строгий серый костюм и черные лакированные ботинки. Зато в наличии оказался мешок, перекинутый через плечо.