На границе света

– Это ты верно подметил. – Фея окинула меня гордым взглядом. Ницше пробормотал что-то про «воинственный дух», но она не обратила на него никакого внимания. – Неважно, насколько тяжелы наши ранения, на Грани не существует боли, здесь мы сразу же исцеляемся. И затем, когда приходит время возвращаться на Землю, мы снова здоровы. Некоторые из нас тем не менее предпочитают сохранить свои шрамы, чтобы напоминать себе или другим о том, как они их получили.

«Ага».

– А почему со мной этот фокус не работает? – спросил я. – Когда я возвращаюсь на Землю, все мои раны и травмы не исчезают. И даже на Грани на моём теле остаются шрамы. – Для убедительности я провёл рукой по голове.

Фея сочувственно кивнула:

– Предполагаю, всё дело в том, что на три четверти ты всё же человек. Возможно, воображение тоже играет здесь свою роль. Твоя фантазия может многое. Но каждый раз, когда ты возвращаешься с Грани, то выздоравливаешь немного быстрее, хотя ты и так движешься семимильными шагами.

Я тут же вспомнил о Раскоряке и её садистском плане из десяти пунктов. Надо будет обязательно спросить, не знают ли они мою психотётку. Но следующие слова профессора Кассиана снова меня отвлекли.

– Всё, что ты здесь видишь – лишь плод воображения, поэтому в любой момент здесь ты можешь избавиться от своих шрамов, – сказал он.

– Если… захочу?

– Если представишь. – Профессор Кассиан плавно взмахнул рукой в воздухе. – Как во сне, когда вдруг понимаешь, что спишь.

– Кажется, я не совсем уяснил, – пристыженно сказал я.

Фея рассмеялась, а Гиацинт довольно заулыбался.

– Никто этого не понимает, – сказал он. – Кроме Кассиана. Они с Платоном были лучшими друзьями, просто чтоб ты знал.

– Платон был лишь моим знакомым, а вот Сократа я бы действительно назвал другом. – Профессор Кассиан задумчиво смотрел куда-то вдаль. – Меня очень опечалила его смерть.

– Значит, здесь вы можете создать всё, что в состоянии выдумать ваше воображение? На Грани вы неуязвимы и не чувствуете боли? – коротко подытожил я. Фея снова кивнула. – Но зачем вам тогда вообще возвращаться на Землю? – Эту часть я пока не очень уяснил.

– Потому что некоторые вещи приносят удовольствие только там, – сказал Гиацинт. – Например секс. Здешний никак не сравнится с земным.

Фея скорчила гримасу:

– Гиацинт хочет сказать, что существует огромная разница между настоящим переживанием и иллюзией. Запах, вкус, ощущения, пусть даже болезненные, можно испытать только на Земле. Именно в этом вся прелесть земной жизни.

– А также в её скоротечности, – тихо добавил профессор Кассиан.

Мой взгляд упал на круглый стол:

– Тогда и чай в прошлый раз…

– Был лишь симуляцией. Без запаха и вкуса, – утвердительно кивнул профессор Кассиан. – Ароматный английский чай с хрустящими, поджаренными хлебцами можно найти лишь на Земле. – По его лицу пробежала тень. – Но сейчас нам пора. Пойдём, мой мальчик, хватит пустых разговоров. Ректор Темис уже ждёт нас в обсерватории. – Он отошёл от стены, взял меня за руку и повёл вперёд, будто дедушка своего маленького внука. – Хотя я и не уверен, что наша встреча сегодня вообще состоится. Нападение на Фрея внесло свои коррективы.

– Им же подстроенное нападение, – хмуро поправил его Гиацинт. – Как бы там ни было, это событие усилит раздор между сторонами. Такие, как Морена и Нил, попытаются извлечь из случившегося максимальную пользу для себя. Они не глупы и очень опасны, в отличие от Фрея.

– Гиацинт! – одёрнула его Фея.

– Ладно, ладно, – отозвался он.

Ницше остался в кресле, продолжая бормотать полупонятные изречения, а мы вышли из библиотеки. Двустворчатая дверь вела в просторный зал, оттуда по широкой лестнице мы поднялись в залитый светом коридор. Я представлял себе, что библиотека находится в каком-нибудь средневековом замке, а вместо этого очутился в совершенно современном городском сооружении. После итальянской деревушки я ожидал, что снаружи всё и на этот раз будет выглядеть примерно так же, поэтому остановился как вкопанный. Все каверзные вопросы тут же вылетели у меня из головы. Из огромных окон открывался вид на другое современное здание удивительной формы. Эта постройка напоминала многоэтажный домик улитки, покрытый перламутром и увенчанный острым стеклянным куполом. Остальные здания были похожи на стальные деревья, на которых покачивались гигантские гнёзда, будто созданные архитекторами-футуристами.

Вдали виднелся остров со стеклянными крышами домов, скрытыми высокими деревьями. Казалось, остров просто парит в воздухе. Корни деревьев, торчавшие снизу острова, покачивались на ветру.

В библиотеке невозможно было определить, день сейчас или ночь. Здесь же на безоблачном голубом небе светило яркое солнце. Два кита-цепеллина, как те, которые мне довелось видеть в прошлый раз, медленно проплыли мимо.

– Кажется, будто попал в психоделический сон сумасшедшего архитектора? – пробормотал за моей спиной Гиацинт.

– Не всем по вкусу этот стиль, – сказала Фея, подхватив меня под руку. – Мы, феи, предпочитаем более традиционные и спокойные виды.