На языке мертвых

Несколько недель назад на вязы и красные клены напали непонятные заморозки, и деревья прозябли до костей. Теперь облака сгустились на небе — сумрачном фиолетовом потолке, сквозь который не было видно ни единой звезды. Надвигался снег.

На празднике в этом году было гораздо меньше детей, а многие из тех, кто пришел, не приложили особых стараний, в их костюмах не хватало воображения. Некоторые ребятишки просто раскрасили лица жженой пробкой и отправились за добычей не наряжаясь.

До чего же все изменилось! Весь мир казался измученной, но безжалостной машиной цинизма. Твоя мать неожиданно умирает, и тебе разрешают два дня не появляться на работе. Когда ты вновь приходишь туда, сослуживцы стараются общаться с тобой еще меньше, чем до всего произошедшего. Странно, как можно остро ощутить потерю того, что раньше никогда не стояло на первом месте. Умирает капризная морщинистая старушка, а кажется, что из этого мира ушла королева, что императрица покинула свой трон. Это словно разница между ночью, озаряемой светом одной-единственной дрожащей звезды, и безграничной, абсолютной тьмой.

Но помнишь те времена, когда она… Нет, nihil nisi bonum. Оставь мертвецов. Отец Мицкевич провел замечательную похоронную службу, и вряд ли стоило разрушать то чувство завершенности, которое священник придал земному пути его матери. Зачем возвращать ее в свои мысли? Он вспомнил о том, что это была Ночь Мертвецов.

На соседних улицах не было видно странствующих посланников умерших. Те, кто собирал свои угощения, уже разошлись по домам. Он подумал: «Можно закрыть дверь до следующего года». Нет, подождите.

Вот они снова идут, так же, как и в прошлом году. Сними куртку: как-то внезапно потеплело. Нежные звезды вернулись, они вновь излучают свой свет истины. Как красиво мерцают эти две маленькие точки в темноте. Их звездная сила вошла прямо в него. Теперь он был благодарен за все уныние этого Хэллоуина, которое лишь предвосхищало непередаваемое чувство восторга. То, что они были в тех же костюмах, что и в прошлом году, было чудом, на которое он даже не смел надеяться.

— Шутка или угощение! — прокричали они издалека, а затем повторили свою просьбу, увидев, что человек, стоявший за стеклянной дверью, не отвечал, безмолвно уставившись на них. Потом он широко открыл дверь.

— Привет счастливой парочке. Рад видеть вас снова. Вы помните меня, я почтальон?

Дети переглянулись, и мальчик ответил:

— Да, конечно.

Девочка захихикала, и от этого смеха ему стало легко на душе.

— Что ж, вы снова здесь, год спустя, одетые в те же костюмы, все еще ждете начала свадьбы. Или, может, вы только что поженились? А как насчет следующего года? А потом? Вы никогда не вырастете, вы же понимаете, о чем я говорю? Ничто не изменится. Как вам такое?

Дети попытались кивнуть в знак согласия, но в их движениях и на их лицах отразилось лишь вежливое смущение.

— Что ж, я тоже согласен. Честно говоря, я уже давно хочу, чтобы время остановилось для меня. Как насчет сладостей?

Он предложил детям угощение, они сказали «спаа-а-сибо» точно так же, как они благодарили других взрослых в десятках соседних домов. Но когда они собрались продолжить свой путь…. он отвлек их еще на минуту.

— Эй, я думаю, что однажды видел, как вы вдвоем играли во дворе вашего дома, когда я проходил мимо с почтой. Это тот большой белый дом на Пайн Корт?

— Не-а, — ответил мальчик, осторожно измеряя взглядом ступеньки, чтобы не споткнуться о костюм. Его сестра уже нетерпеливо ждала на тротуаре. — Наш дом красный с черными ставнями. На улице Эш.

Не дожидаясь реакции на свой ответ, мальчик догнал сестру, бок о бок жених с невестой побрели вниз по улице, в этот вечер все другие дома были давно закрыты для посетителей. Он смотрел, как их фигуры уменьшались вдали, исчезая в темноте.

Холодно, надо закрыть дверь. Больше не на что смотреть; он удачно сфотографировал неожиданную встречу для воображаемого семейного альбома. В этом году их лица светились еще ярче. Может быть, они и правда не изменились и никогда не вырастут. Нет, подумал он в темноте спальни. Все меняется и всегда к худшему. Но сейчас они не могут внезапно преобразиться — только не в его мыслях. Снова и снова он возвращал их, чтобы убедиться в том, что они те же.

Он завел будильник, чтобы проснуться рано, к утренней мессе. В этом году никто не пойдет с ним в церковь. Ему придется идти одному.

Одному.

III

На следующий Хэллоуин выпал снег, тонкий слой белизны обтянул землю и деревья, придавая окрестностям бледный вид. Эта замерзшая пена переливалась в лунном свете. Отблеск внизу отражался в звездах, застывших наверху, в ночи. Звероподобные снеговые тучи на западе грозились вторгнуться и нарушить спокойствие, отрезав отражение от его источника и превратив красоту в тусклую пустоту. Все звуки были опустошены холодом, они стали криками перелетных, птиц в пустынном ноябрьском закате.