На языке пламени

— Список того, что я должна посмотреть во Флоренции. Картины там всякие, галереи и замки. Его мне Гарри написал. Флоренция входила в мою образовательную программу. — Лили прыснула. — Я Гарри чуть-чуть обманывала. По церквам и музеям, конечно, не ходила, там скучно и затхлым пахнет. Но магазины во Флоренции классные. Вот что я купила в лавке под названием «Феррагамо». — Она вытянула ноги, напрягла мышцы и, словно делая упражнение утренней зарядки, оторвала ступни от пола и продемонстрировала Гримстеру тупоносые коричневые туфли с медными пряжками на красных бархатных ромбах.

— Вы однажды обмолвились, что за виллой следил какой-то человек.

— Да.

— Вам об этом сказал Гарри?

— Да. Он как-то показал его мне и заверил, что волноваться не стоит. Те, с кем заключается сделка, прислали его якобы для нашей же безопасности.

— Это вас не насторожило? Ведь такое объяснение могло означать, что жизни Гарри кто-то угрожает.

— Нет. Гарри заверил, что так бывает всегда, когда заключаешь крупную сделку с правительством.

— Он так и сказал «с правительством»?

— По-моему, да. А разве это не правда?

— Правда. Тот человек ходил за вами повсюду?

— Старался. Но когда нам хотелось побыть одним, мы от него отрывались. Мы забавлялись, ускользая от него на перекрестках. Или заходили в пивную, выбирались через черный ход и дворами шли к автобусной остановке. Шпик был не очень умен… А может быть, просто ленив.

«И то, и другое», — подумал Гримстер. Сэр Джон приставил к ним далеко не лучшего филера — он не считал, да и теперь, наверно, не считает, эту затею серьезной. Так, работает для очистки совести. Гримстер взглянул на стенные часы. Без четверти двенадцать. Он встал, подошел к серванту, налил две рюмки хереса. Час назад Лили отказалась от кофе. Джон подал ей выпивку, сел, держа свою рюмку между ладонями.

— Как вы считаете, у вас хорошая память?

— По-моему, нормальная. А кое на что очень даже приличная.

— На что именно?

— Да так, на всякую ерунду. К примеру, в парикмахерской мне запоминается болтовня девушек. Они говорят только о своих делах: что сказал ее любовник или кто к ним приходил на прошлой неделе. Кстати, кто здесь позаботится о моей прическе?

— В Чалмлее есть салон красоты. А можно и в Барнстепл съездить.

— С удовольствием. Там мы пообедаем, походим по магазинам. Вот на магазины и цены у меня тоже хорошая память. Это, по-моему, оттого, что я сама в универмаге работала.

Гримстер потягивал херес. Пока, по его мнению, — а он не сводил взгляда с глаз и рук Лили, этих лучших выразителей человеческих чувств и характера, она вела себя предельно естественно, говорила совершенно искренне и раскованно, думала, лишь как бы помочь делу.

— У вас хорошая память на стихи? — спросил он.

— Вообще-то — нет, — рассмеялась Лили. — Тут есть одна хитрость. Я не вспомню ни строчки, пока вы не скажете нужное слово.

— Слово?

— Да, какое-нибудь. Вы говорите его, и я что-нибудь вспоминаю. Как вчера, когда вы упомянули жаворонка. Жаворонок — и мне пришли в голову стихи. Так меня Гарри учил… Бедный Гарри. Он очень хорошо ко мне относился. Хотел сделать для меня так много, а теперь мы сидим и рассуждаем о нем, словно он герой романа или пьесы.

Слушая ее, Гримстер размышлял, какие же стихи Гарри заставил ее заучивать, а потом вспоминать по ключевому слову.

— Давайте поэкспериментируем, — предложил он. — Возьмем, к примеру, слово «ласточка». — Лили отрицательно покачала головой. — «Золотая рыбка»? — Снова тот же жест. Гримстер ворошил память в поисках стихотворных штампов, вспомнил комнату общежития, раскрытый на сером одеяле потрепанный том «Оксфордского сборника английской поэзии» и произнес: — «Радуга».

Лили улыбнулась. Вероятно, лук ее памяти разогнулся и выпустил стрелу:

Вновь я на радугу гляжу
И на душе светло.
Так было в детстве и потом,
Когда я взрослым стал,
Так будет в старости моей,
Иль лучше умереть!

Закончив, она засмеялась от радости, и он улыбнулся вместе с ней, вспомнив следующие строки:

Ты сын и будущий отец,
Так тоже должно быть.
А потому не забывай
Родителей почтить.

«В наши дни родителей так мало почитают», — подумал Гримстер и спросил:

— Вы вспоминаете стихи только по ключевому слову?

— Чаще всего. Но некоторые, любимые, могу прочесть в любое время.

Гримстер допил херес и попросил:

— Вы хорошо знали Гарри, поэтому подумайте, какое место он выбрал бы для тайника. Если бы спрятать нужно было что-то не очень громоздкое. Скажем, чемоданчик.

— Боже, ну и вопрос! Понятия не имею. Скажу одно — он поступил бы не так, как все. Гарри обожал загадки и головоломки, разгадывал кроссворды лучше всех. И штучки всякие любил мастерить. Он, бывало, говорил: «В нашем будущем доме я сделаю так: нажимаешь одну кнопку — раздвигаются шторы, другую — наполняется ванна, третью — на сковородку выливаются яйца». Для него, по-моему, было бы не очень сложно все это придумать, ведь он ученый.