На игле

Курочки начинают тут же кудахтать о том, какой Эдинбург охуительно красивый город и какой там охуителъно красивый замок на горе над садами, и о всякой херне в том же роде. Эти ебаные туристы ничего у нас и не видят, кроме замка, Принсес-стрит и Хай-стрит. Типа, как когда тётушка нашей Монни заявилась в Эдинбург с целой кучей спиногрызов из какой-то сраной деревушки на острове у западного берега Ирландии.

Бабенка приковыляла в городской совет и попросила дать ей квартиру. А совет её спрашивает, где бы она хотела эту сраную квартиру, типа? А женщина говорит, я, типа, хочу дом на Принсес-стрит с видом на замок. Её ещё к тому же хуй поймешь, потому что она с детства базарит в основном по-гэльски, а в английский вообще слабо врубается, прикинь? Бедной дуре, когда она сошла с поезда, просто понравился вид этой улицы, ну и она думала, что весь этот сраный город выглядит точно так же. А эти бляди в совете заржали и дали старой корове, какую-то сраную хату в Западном Грэн-тоне, в котором ни одна пизда не хотела жить. Так что вместо вида на замок она получила вид на сраные газгольдеры. Вот как оно всё на самом деле-то бывает, если ты, конечно, не богатая пизда с морем бабок в банке и большим домом.

Короче, эти тёлки слегка с нами выпили, и Ренту совсем приплющило — я такие вещи жопой чую, я этого рыжего говнюка в любой день под столом перепью. А я ведь ещё бухал прошлой ночью с Лексо после того, как мы провернули одно дельце в Корсторфайне в ювелирном магазине. Так что я сейчас не в лучшей форме был, и мне гораздо больше хотелось перекинуться в картишки.

— Рента, доставай карты!

— А я не взял, — говорит он.

Я не мог поверить собственным ушам. Последнее, что я сказал этому мудозвону прошлым вечером на прощание, было: «Рента, возьми ёбаные карты!»

— Я же сказал тебе, чтобы ты взял эти ёбаные карты, уёбок! Что я тебе сказал вчера вечером на прощание? «Рента, возьми ёбаные карты!»

А он мне:

— А я забыл.

Наверняка рыжий мудак забыл эти ёбаные карты нарочно. Ведь в поезде, если нет карт, через некоторое время начинаешь выть от скуки.

И тут этот ёбаный зануда начинает читать какую-то вонючую книжку — чмо невоспитанное, — а потом он и канадская курочка — оба, типа, студенты — начинают обсуждать книжки, которые читают. Я такие дела охуительно ненавижу. Мы поехали, бля, отдохнуть, развлечься, а не обсуждать всякие сраные книжки и прочее дерьмо вонючее. Если бы это от меня зависело, так я бы собрал все эти грёбаные книжки, сложил бы из них невъебенный костёр и сжёг на хуй. Все книжки нужны, бля, лишь для того, чтобы всякие очкастые пидоры выпендривались перед всеми на тему, как они до хуя всего много читают. Все, что тебе нужно для этой сраной жизни, можно узнать, читая сраные газеты и пялясь в сраный телевизор. Пидоры гнойные! Я бы тех, кто эти ёбаные книги читает…

Мы остановились в Дарлингтоне, и тут заходят эти мудаки и начинают пялиться в билеты и искать свои места по номерам. Поезд всё ещё битком набит, так что этим пидорам обязательно захочется сесть.

— Извините, это наши места. Мы их забронировали, — говорит один из этих козлов, размахивая у меня под носом своим сраным билетом.

— Наверное, какая-то ошибка, — говорит Рента. Этот рыжий говнюк временами может вести себя очень стильно, следует признать — со стилем у него полный порядок. — Когда мы сели на поезд в Эдинбурге, тут не было никаких карточек.

— Но мы забронировали именно эти места, — упорствует один из этих мудаков — тот, на котором круглые очки вроде тех, что Джон Леннон носил.

— Увы, всё, что я могу вам посоветовать, — это обратиться с вашей жалобой к представителю «Бритиш Рэйлз». Мой друг и я заняли эти места в полной уверенности, что они свободны, и мы ни в коей мере не можем нести ответственность за ошибки, совершённые персоналом железнодорожной компании. Благодарю вас и спокойной вам ночи, — говорит, с трудом сдерживая смех, этот рыжий говнюк. Я смотрел на него не отрываясь, так что забыл даже послать на хуй этих козлов. Я лично тут бы унялся, но этот хмырь в очках, как у Джона Леннона, оказался редкостным занудой.

— У нас билеты на эти места. И нам не нужно ни каких других доказательств, — говорит этот козёл.

Ни хуя себе!

— Эй, ты! — говорю я. — Я с тобой заговариваю, наглый мудак!

Хмырь поворачивается ко мне. Я встаю:

— Ты слышал, что мой приятель сказал? Катись отсюда, короче, член очкастый! Я тебе говорю, двигай давай! — И я показываю ему пальцем на проход посреди вагона.

Тут его дружок говорит:

— Да пошли отсюда, Клайв! — И они сваливают. Вовремя сваливают, бляди.

Я уже думал, что тут всей этой истории и конец, но нет, эти мудаки возвращаются и тащат с собой сраного билетного контролёра.

Этому парню, сразу видно, всё глубоко до пизды, он просто делает свою работу. Он тут же начинает грузить нас на тему, что это места этих мудаков и всё такое, но я ему тут же заявляю прямо в лоб: