На игле

Том Курзон, советник агентства по борьбе с наркотиками, у которого за плечами было не столько медицинское образование, сколько опыт социального работника, был приверженцем клиент-ориентированного метода Роджера. Я отправился в центральную библиотеку и прочитал книгу Карла Роджера «Как стать личностью». Я пришёл к выводу, что книга — полное дерьмо, но при этом подход Тома все же ближе к истине, чем все остальные. Я презирал себя и мир, поскольку не сумел смириться с ограниченностью моего индивидуального существования и принять её.

Исходя из этой теории, признание собственного поражения есть признак умственного здоровья или, иначе говоря, неотклоняюшегося поведения.

Успех и неудача означают попросту удовлетворение какого-либо желания или фрустрацию. Желание может быть или центростремительным, основанным на наших внутренних позывах, или же центробежным, то есть исходно стимулируемым рекламой или социальными ролевыми моделями, представленными в средствах массовой информации и поп-культуре. По мнению Тома, моё восприятие успеха и поражения основано скорее на индивидуальных, чем на общественных мотивах. В силу моего нежелания признавать общественное мнение успех (как и поражение) для меня есть преходящие, беглые ощущения, поскольку они не закрепляются в моем сознании такими социальными атрибутами, как деньги, власть, репутация и т. п., или же (в случае поражения) общественным порицанием или осуждением. Так что (если верить Тому), говоря со мной, бесполезно апеллировать к тому факту, что я отлично сдал экзамены, устроился на хорошее место или завел красивую девушку, — все это для меня не имеет особенного значения. Разумеется, когда подобные вещи случаются, они меня сами по себе радуют, но я не способен воспринимать их ценность в течение длительного времени, поскольку мне наплевать на оценку моих успехов окружающими. Короче, Том просто пытался объяснить мне, что мне всё до пизды. Это, конечно, факт, но почему это так?

В общем, всё дело в моём отчуждении от общества. К сожалению, Том отказывается принять мою точку зрения, которая заключается в том, что ни общество не может измениться к лучшему, ни я не в состоянии измениться, чтобы начать принимать его таким, какое оно есть. Подобное положение дел вызывает у меня депрессию, которая есть не что иное, как гнев, обращенный на самого себя. Именно в этом, по их мнению, и заключается депрессия. Однако депрессия ведет также к демотивации. Внутри возникает психический вакуум. Героин заполняет его, а также помогает удовлетворить тягу к саморазрушению, которая опять-таки есть гнев, обращённый на самого себя.

Тут я в основном согласен с Томом. Расходимся мы в том, что он отказывается видеть, насколько в целом безотрадна картина. По его мнению, я страдаю от недостаточно высокой самооценки и отказываюсь это признать, проецируя свое неудовольствие на общество. Он считает, что моя неспособность воспринять похвалу и одобрение окружающих (или же, напротив, их критику) связана не с тем, что я отвергаю эти ценности сами по себе, а с тем, что я не испытываю в достаточной степени тех же самых чувств по отношению к собственной личности. Короче, вместо того чтобы встать и сказать «По-моему, я не настолько хорош» или же «Нет, всё-таки я не настолько плох», я говорю «Всё это полная хуйия, и мне на неё глубоко насрать».

Хейзел сказала мне, перед тем как расстаться со мной навсегда после того, когда я вновь не выдержал и подсел на ширево в который уж раз: «Ты продолжаешь ширяться, чтобы все вокруг думали, какая ты охуительно глубокая и сложная личность. Но на самом деле ты просто жалок, и мне с тобой скучно».

В каком-то смысле мне ближе точка зрения Хейзел. В ней присутствует хоть какой-то элемент моего самовыражения. А в вопросах самовыражения Хейзел разбирается тонко. Она работает оформителем витрин в универмаге, но сама называет себя художником-консьюмеристом. Зачем мне отвергать мир, если я считаю, что я слишком хорош для него? Да потому что если я слишком хорош для него, то на хуй мне тогда сдался такой мир — вот и все дела!

Недостаток такого подхода заключается в том, что рано или поздно тебя направляют на принудительное лечение. Выбора особенного нет — или лечение, или тюрьма. Я начинаю думать, что Кочерыжка выбрал то, что полегче. Все эти дурацкие беседы с советниками только мутят воду — вместо того чтобы начать понимать себя лучше, я вообще перестаю понимать хоть что-то. В основном мне от этих долбоёбов всего-то и нужно, чтобы они занимались своим делом и оставили меня в покое. Ну почему если ты употребляешь тяжёлые наркотики, то каждая пизда чувствует вправе анализировать и препарировать твою душу?

Стоит тебе только признать, что они имеют на это право, как тебя вписывают в охоту за Святым Граалем, и тут уж только держись. Ты отдаешь себя им в руки и позволяешь навязать себе любую придуманную ими дурацкую умножопую теорию твоего поведения. Тогда ты принадлежишь уже не себе, а этим людям, и зависимость от наркотика быстро сменяется зависимостью от твоих целителей.