На интерес

Открыл:

– Аля, здравствуй!

Расплылся в улыбке. Нет, скорее в ухмылке.

– Доброе утро. Судя по наряду, не разбудила.

Стоит босой, при полном параде: голубые джинсы, футболка с японскими иероглифами и «Тойотой-Селикой», кажется… Готовился, предмет «учил», давай зачётку.

– Спасибо, что изыскала время, проходи… – отодвинулся из проёма Артём.

Ого! Как тут всё поменялось! Квартиру не узнать! Новые встроенные шкафчики в прихожей, гостиная без ковров на полу и стенах, новый ламинат. Двигаемся дальше… Межкомнатные двери другие, мебель в гостиной, кухня слева смешного салатового кислотного цвета, вообще без ручек. Этот «фрукт» молчит, пялится. Ждёт реакции. Будет ему реакция:

– «Старый пёс, новые трюки» – стало симпатичнее. Давай уже сделаем это, время ограничено. И продлевать не получится. Есть планы на вечер.

– «За» обеими руками! Раньше сядем, раньше выйдем! Но с твоими скилами – начать и кончить… – противно лыбится. – Комп в моей комнате, где всегда был… ты помнишь?

Поднимает передние конечности, как будто сдаётся. Врёт как дышит. Неважно. Притащилась, значит, захотела. Ловлю заискивающий, виноватый, приторный взгляд мудака. Не проведёшь в этот раз – лукавство, лесть и двойное дно чувствую кожей… Вот только поясницу тянет, и в солнечном сплетении тяжесть. Волнительно, самой от себя противно.

Молча, уверенно топаю в спальню козла. Кровать переместил – новую купил, стол компьютерный тоже свеженький, все полки, шкафы, окна, шторы – свежак. Ни намёка на ту обстановку, которая была летом. Слава богу. Могло случиться всякое, от внезапной рвоты до повторения самой тупой ошибки моей юности. Ха-ха!

– Бумажки рядом с клавиатурой, интернет работает, словарь нужен?

За спиной вырос Артём. Не поняла даже, что застыла на пороге и не решаюсь ступить дальше проёма. Выдохнул в затылок:

– Давай введу пароль?

Передёрнуло. Вот теперь тошнит! Разворачиваюсь, толкаю парня, бегу в ванную…

Через какое‑то время могу подняться с колен… Спускаю воду в унитазе. Умываюсь, полощу рот…

АраГор завис в проёме с полотенцем и диким, долбанутым, разочарованным видом…

– Выдыхай, Тёмыч, я не беременная. Просто… просто вкрадчивый шёпот, компьютер и предстоящий перевод навевают хреновые воспоминания… которые похоронены глубоко… навсегда.

Прошла вечность, пока до чувака дошло. Растерянность пропала. Появился интерес.

– Поделишься? – сощурился, не шевелится, собрался как‑то весь.

Почему нет? Он стал невольным участником и инструментом… ключом и замком, печатью, которую шлёпнули сверху, перекрыли старый сургуч…

– Это непросто… Не знаю, сколько займёт… Правда хочешь?

Где‑то глубоко надеюсь, что не откажется… Надоело в себе держать… Вдруг легче станет? Горбач – товарищ, мягко говоря, ненадёжный, но больше поведать некому… Мама поднимет кипеж, папа или Ден натурально сядут за убийство, Маруся потонет в истерике… А этому придурку хотя бы всё равно – плевать на меня, по большому счёту…

– Хочу! – выпалил слишком быстро, предложил: – Давай кофе-брейк с чизкейками устроим заранее, вдруг заработаешься, и всё испортится! Будет обидно, я конкретно заморочился!

119

Сижу на психоделической кухне, аутично макаю в кружку чайный пакетик, как ослик Иа-Иа шарик в горшок.

Кудрявый прыгает из угла в угол: тарелку добыл, треугольники сырно-творожных тортов разных мастей достал из коробочек. Выкладывает, пыхтит. Смешной.

Гордо водрузил на стол угощение, вилки, блюдца. Выдавливаю:

– Спасибо.

– Не за что, мне приятно… Готова?

– К чему конкретно?

Туплю.

– Почему переводчицу тошнит от переводов и компьютерных столов? Я настолько противен?

Голос у Артёма разочарованный. Или расстроенный? Фиг разберёшь…

– На тебе свет клином не сошёлся… Извини… не собиралась хамить. Это нервное…

– Не можешь, не хочешь – не говори… Ты не обязана… Просто посидим и попьём…

Не дала закончить фразу… выкашляла, почти пролаяла:

– Надо мной надругался препод по переводу…

Сама не поняла, как озвучила это дерьмо… Но факт…

Тишина. Гробовая. Лупает зеньками. Онемел. Или операционка не выдержала?

Гортанно, но пискляво сказал:

– Когда?

– Тогда… на грёбаной практике… «первой работе»… блин… За день… за сутки… Короче, когда вы с «жирным» шашлыки в Дачках жрали…

Снова тишина. Мне кажется или у него глаз дёргается?

– Тёмыч, сейчас третий взвод «ментов» родится…

Шутить получается… скрытая агрессия… Какой там, вполне себе открытая… ненавижу! И одного, и второго… по факту, в порядке живой очереди…

– ТЫ тогда у Машки поэтому плакала?

Мертвец теплее бы звучал… Пожимаю плечами, поднимаю правую бровь, киваю, наклонив голову чуть вбок…

– Аля…

– Чего «Аля»? Зря ты бабки с Лоя стряс… Проиграл… Просто не успел немножко, самую малость. Если бы не Лукьяненко, выиграл бы, конечно, но чуть позже, если бы терпения и упорства хватило… Ну, может, и не зря… Так теперь и не узнаем…

Хмыкаю, подношу чашку ко рту… Заварка такой себе крепости, но хотя бы кипяток…

– Аля…

– Заело?

– Нет…

– Тогда соберись… «дела давно минувших дней, преданья старины глубокой»!

Действительно легче. Камень с души свалился. Гигантский армейский жилет с утяжелителями сняла…