На интерес

– Горбач, погнали работать, а то за полночь уползу отсюда.

120

Тормознутый Тёмыч – это что‑то новенькое. За четыре с половиной часа выдавил слов двадцать от силы, и те несвязные. Шибануло чувака. Расстроился, небось! Такое дело завалил – сто баксов ни за хрен собачий отхватил.

С одной стороны, меня конкретно попустило. С другой – почему проболталась именно АраГору? Молчала в тряпочку, тут ляпнула самому придурошному придурку всех времён и народов.

Тупил конкретно, невпопад отвечал на вопросы по тексту: «В огороде бузина, а в Киеве дядька». Просто не слышал их. Провожать не вознамерился!

Это, допустим, очень даже хорошо! Не надо нам такого, от слова «совсем»! Если знакомые опять вместе застукают, «грянет гром, небо сомкнётся и пожирающие нападут на нас».

Весь день на сотовый смотреть не решалась. Вдруг Бек писал… Но не писал. Настораживает…

Топаю по кромешной темноте параллельно проспекту через Суворова к «Китайской стене». Там нырну в арку и через пятую школу к остановке у памятника. Ай да Аля, ай да звездец! Полный! Настолько профессионально ныкаться… Не успеваю додумать. К сиренево-белой «блатной» башне, прямо навстречу чешет Юра! Уверенно так, с чехлом. «Вспомнишь солнце – вот и лучик»!

Значит, с репетиции. Значит, отыграли. Точняк! Сегодня с Деном вдвоём намеревались практиковаться. Закорешились. Вот и отлично. «Киборгу» не помешает друг. У Эльдарона дел прибавилось, а пялиться круглосуточно в монитор и курсировать по трём регулярным маршрутам, как трамвай по рельсам, – грустная перспективка, я считаю! В двадцать с чем‑то лет!

Приглядываюсь. Похоже, Иванов один. Заметит меня?

– Аля! Привет!

Заметил. Ага.

– Дядя Юра! Вы куда или откуда? Ладно ль в гаражах иль худо? Где посеял «моё чудо»?

Надо задавать вопросы первой. Авось пронесёт!

– «Я поэт, зовусь я Цветик! От меня вам всем приветик!» На этом мои «рифмические» способности и «стиховая» память заканчиваются! – поздоровался басист. – С твоим «чудом» поиграл. Точнее, он поучил, а я покивал с умным видом, как будто что‑то понял. Живу вон в этом доме, – мотнул головой на первую из трёх высоток «второй линии» центра проспекта.

– Круто! Не знала! Ден у тебя тусовался, а вместе не довелось!

Умница, детка, максимально оттягивай «переход хода» в свою сторону!

– За чем же дело стало?! Велком! Места много! Родители часто за город уезжают, к старшему брату. Сама как? Как курсы? Бек говорил, что ездишь! Маруся сегодня тоже по преподавателям из «Академии» скачет в разные концы Москвы.

– Нормально. Программу первых двух лет обучения как будто уже знаю: кодекс, комментарии и законы с поправками прочитала – могу работать.

Получается, юриспруденция – это три навыка: линейно-нелинейно мыслить, помнить, что и где смотреть, наглеть по-страшному. В принципе, не скучно, но однообразно, капец! Ощущения смешанные, и кажется, что с законов Хаммурапи и римского права ни фига не поменялось. Писать – моё… Да-да, заезженная пластинка… Я не ною, правда… но с этой печальной, плохо монетизируемой повестью, по мнению авторитетных товарищей, придётся на какое‑то время завязать…

– Аля, не в моих правилах давать непрошеные советы, особенно касающиеся таких штук, как личный выбор… Жить тебе, писать тебе… или не писать… Каждый решает сам. В итоге все всегда приходят к изначальному, желанному варианту. Из личного опыта вещаю. Фишка в том, что времени, потраченного на чужие мнения и ожидания, не вернёшь. Деньги – это классно, это свобода, в каком‑то, узком смысле. А любовь и удовольствие от того, чем занимаешься, – свобода и счастье в абсолюте. Ты прекрасно знаешь, с каким уважением я отношусь к Денису, к твоим родителям. Видел отца всего пару раз урывками, но моментально сообразил – мужик дельный… Вот только повторюсь: жить тебе. За меня когда‑то решили, убедили, что «сам захотел». Как следствие, потерял не столько и не только пару лет, – сержант Иванов вздохнул… – Зато допёрло – всякое бывает.

– Юр, сложно разобраться в собственных желаниях, когда все вокруг давят опытом и авторитетом, соображают, «как правильно».

– Нет никакого правильно: «Делаю, что могу…» Даже не так: «Делаю, как и что могу…» Насилием над личностью ничего не добьёшься, кроме агрессии и лжи… кроме потери доверия. Поддержать, быть рядом, наблюдать, подставить плечо – да! Давить, заставлять, работать гидравлическим прессом и болгаркой в одном лице – нет…

Пытаюсь перебить:

– Отец практически то же самое сказал…

Юрка как будто не слышит, монотонно продолжает:

– Увидеть свою девушку выходящей или вынесенной из клуба в окружении подруг, когда она заявляла, что будет дома… Поехать за ней, убедиться, что она не одна, что всё в порядке. Дождаться подтверждения, не нарушая границ, сделать вид, что ничего не знаешь, ничего не было, и, главное, не осуждать – способ предоставить выбор…

Глазами хлопаю, рта раскрыть не могу. Он сейчас о нас. О нас!

– Ты…