На интерес

– Зараза к заразе не липнет, – горько отозвалась рыжая, потянула Дениса на себя и вверх.

45

Бек-Назарова ломало двое суток. Первый день температура держалась постоянно. Как только начинали действовать жаропонижающие, парень проваливался в сон и выплывал из небытия, когда Аля пыталась влить в него любую, хоть какую‑нибудь жидкость.

Девушка уходила и возвращалась, но этого Денис не замечал. Моменты, в которые её не было, просто не помнил, память их вычёркивала.

Отболевший своё за первые три года детского сада, Бек так не выпадал по большому счёту никогда. Короткие сопли или «тридцать семь с хвостиком» – да! Но на ногах, без отрыва от всего происходящего, включая зал, репетиции, работу, учёбу, семью.

«Блэкберри» в буквальном смысле разрывался. Сотовый разряжался от постоянных звонков, писем и сообщений быстрее, чем в периоды самого активного использования.

Кто и зачем втыкал его в розетку, казалось загадкой. Иногда Ден находил мобильник рядом с диваном, пытался кому‑то что‑то отвечать, но быстро уставал до потери резкости взгляда, а пару раз – сознания.

Аля первое время не решалась брать трубку. Но, увидев жалкие потуги и беспокойство юноши (явно не способствующее выздоровлению), со скрипом приняла на себя функции личного секретаря: просила перезвонить на следующей неделе, записывала срочные сообщения и уговаривала направить их на электронную почту, убеждала кого‑то, что «всё в работе», «процесс идёт», «сроки не горят» и она доведёт, передаст, согласует, назначит.

Отказывалась реагировать на любые признаки жизни телефона всего от двух контактов: «Мама» и «Бабушка».

Матери с горем пополам Денис ответил сам, попросил не переживать, убеждал в «круглосуточном присмотре», обещал звонить. Бабушка отвалилась автоматически.

На третьи сутки лазарета, сидя в кабинете и пытаясь составить из чужих рефератов вразумительный диплом по французскому языку, как раз в тот момент, когда Бека попустило и он смог впихнуть в себя варёную курицу и впервые за всё время крепко уснуть, Люша заметила мигающий экран злосчастной доставучей трубки. Закатив глаза, не глядя нажала кнопку приёма, мысленно приготовившись вежливым, максимально профессиональным тоном произносить: «Добрый день, телефон Дениса Бек-Назарова, меня зовут Алла! Чем могу вам помочь?»

– Денис! – послышался женский, показавшийся писклявым, одновременно нежным и тревожным голос.

От неожиданности такого приветствия девушка выпалила:

– Аля!

На том конце замолчали. На какое‑то время повисла пауза.

– Добрый день, пригласите Дениса к телефону, пожалуйста, – явно сглатывая между каждым словом, попросили с того конца.

– К сожалению, он сейчас не может подойти к телефону. Я прошу вас перезвонить через несколько дней. Или, если это что‑то срочное, передать сообщение любым удобным способом: на почту, эсэмэс, через меня?

Опять тишина на линии. Еле уловимое тяжёлое дыхание.

– Скажите, пожалуйста, с ним всё в порядке? – прерывисто, нарочито деловито спросила странная женщина. До этого звонили исключительно мужские персонажи. Пара «референтов» с целью «сконнектить» не в счёт.

Девчонка не нашлась что ответить и выпалила:

– Вы с какой целью интересуетесь? Как только он будет в доступе, обязательно свяжется с вами. Возможно, всё же, что‑то передать? Вопрос, по которому звоните?

В этот раз трубка явно не сдержалась.

– А вы кто? – спросила коротко, с нажимом, практически истерично.

– Я представилась в начале разговора. С удовольствием повторю. Меня зовут Аля. На данный момент я временно исполняю обязанности личного помощника господина Бек-Назарова, – холодно и чересчур чётко, расставляя акценты на «Аля», «личного» и «Бек-Назарова», заявила девушка.

– Понятно. Спасибо. Всего хорошего, – отчеканила тётка, разделяя каждое слово.

И положила трубку.

Аля

121

Фига себе! Что это было? Смотрю на список «входящих», верхний контакт «Елена КАФ МГТУ».

Блин! Вдруг из универа, а я не то ляпнула? Логично, что барышня спрашивала «всё ли в порядке»… но тон совсем не официальный. В конце концов, причину тётенька назвать могла?!

Сижу, тупо втыкаю в набор французских слов и вижу «фигу». Ни хрена не понимаю, как эти куски собрать в нечто вразумительное, похожее на правду, хотя бы приблизительно.

Не заметила, как за окном совсем стемнело. В зал не попадаю, не пойду, лучше побуду подольше, тут подёргаюсь на полу: пресс качну, повыпрыгиваю, потянусь. Вдруг у Бека опять шарахнет тридцать девять? В этот раз точно скорую вызову. Пускай ругается, шипит, рычит – смотреть больно, как мучается человек! Осунулся, лежит такой трогательный, беззащитный, свернулся в комочек, вздыхает, сопит. Никогда бы не подумала, что «нерушимые скалы», «киборги», «пришельцы-луноходы-пароходы» так тяжело болеют.

Отец на моей памяти ни разу больничный не брал. Только отгулы за донорство и участие в счётной комиссии. Отдыхал добровольно-принудительно исключительно в хулиганских целях.