На интерес

Через двадцать пять минут они оказались на пандусе у главного входа в гигантскую, грязно-коричневую, полукруглую махину гостиницы «Космос».

Артём быстро сунул мужику денег. Вылез было из тачки, но спохватился, попросил подождать – добросить обратно за такую же сумму.

Когда юноша вбегал в крутящиеся двери, «Максима» мигала аварийкой на углу у выезда.

51

Постсоветская входная группа, запах старого, видавшего виды казенного, горчичного ковролина с неразличимым орнаментом, большая деревянная стойка ресепшена, скрипучие, облезлые тележки портье, скучающие охранники – всё, что с первой секунды вычленили глаза бывшего барабанщика.

Нащупав взглядом бар и крупные кресла вокруг низких небольших столов, АраГор рысью направился в их направлении.

В одном из остатков былой роскоши полулежала девушка с кудрявой копной: съёжившись, подобрав колени, обхватив себя руками, как будто держась за живот. В своём длинном, приталенном коричневом пальто на фоне шапки пышных, объёмных медных волос Аля выглядела крохотной, хрупкой, одинокой, испуганной и… нет, не жалкой… трогательной.

На секунду Тёма замешкался – дотронуться или окликнуть: «Лучше сначала подать голос, а то вдруг испугается». Позвал тихо и максимально спокойно:

– Алла…

Никакой реакции. Молодой человек подумал, что обознался. Подошёл ещё ближе, разглядел знакомое красное заветренное (наверное, из-за слёз) лицо. Девчонка спала.

Положил ладонь на мерно поднимающееся плечо. Легонько потряс, повторил нараспев:

– Алла…

– Мм…

– Просыпайся. Поехали домой?

– Артём?

На памяти парня девушка впервые за… за тысячу лет произнесла его имя полностью, не коверкая, без нарочитого отвращения, издёвки. Как тогда, летом… Действительно ждала. Его ждала.

– Малы… – механически начал АраГор. Быстро осёкса. – Аля, вставай. Машина ждёт.

Девочка открыла ярко-алые, как пионерский галстук, глаза. Полные грусти, растерянности, усталости глаза.

С трудом поднялась, опираясь на поручень кресла, продолжая держаться за живот.

Тёмыч рванулся, подхватил, хрипло спросил:

– Что с тобой, тебе плохо?!

Она не отстранились, не отпихнула. Видимо, не было сил. Просипела уже с сарказмом:

– Ага, регулярная ежемесячная пытка за одно паршивое яблоко, миллион лет назад. И то не моё, а какой‑то еврейской тётки, неосмотрительно решившей потрещать со змейкой.

– Давай медленно и верно в сторону выхода, – крепко сжимая рыжую за талию, выдохнул Горбач.

Выйдя на мартовский, завывающий, пронизывающий до костей ветер, Аля шумно втянула носом пропитанный гарью и московским смогом воздух. Тёма всё так же придерживал её чуть ниже рёбер. Осознанно или нет, в памяти всплывали забытые картинки, ощущения почти годичной давности. На адреналине, сами собой – телесная память, сработал знакомый изгиб тела под одеждой? Поднималось физическое, животное возбуждение. Подстёгивала мелкая дрожь девушки.

Уже в машине, практически уложив на себя абсолютно обессилевшую, полудремавшую одиннадцатиклассницу, молодой человек выпалил мучавший его неуместный вопрос:

– У тебя всегда так во время месячных? До обморока?

– Почти… если по графику. Почему интересуешься?

– Тогда… было не больно? – сглотнул Артём. Замер.

– Когда?

– В первый раз… – замер.

– Нет. Там на стрессе. Шли недолго. Буквально пару дней. Сам помнишь. Хотя кому я рассказываю? Насрать тебе было. Всем насрать… По большому счёту… Чувствую себя вещью, знаешь? Домашним питомцем… которого надо кормить, выгуливать… покупать игрушки… но права голоса нет: ходи, куда скажут, делай, что скажут, давай себя погладить, выполняй команды, виляй хвостом, а за лужу по морде… – несвязно, в полубреду прошептала девчонка.

АраГор заметил, что гладит её по волосам, ужаснулся аналогии. Особенно запала последняя часть фразы про «по морде»…

«Её кто‑то обидел? Ударил? Унизил? Ага, давай так: “обидел”, “ударил”, “унизил” кто‑то, кроме тебя, да? Хватит с неё и моего дерьма». Уточнил:

– Домой?

– Ха… нет никого дома. Тук-тук… и ключей нет… – нервно промямлила и отключилась.

Аля

125

Мягко и тепло. Запах приятный. Я всё‑таки сдохла от боли или только в коме?

Давай так, пока не разлепила веки, выдерни из памяти типа «бабочка крылышками» последнее, ЧТО там отразилось.

Гостиница из «Дневного дозора» на «вэдэхе», потом явление условного Завулона, в виде мудака Артёма Алексеевича. Прискакал на каком‑то грязном, замызганном стальном коне, ворвался в «обитель зла» и вынес из адского пламени. Тоже мне «спаситель»!

Люша, сама попросила, позвонила, в истерику чуть не впала. О «вампирчике» своём запамятовала? Скорее о «графе Дракуле». Если Бек узнает… настанет Армагеддон! С другой стороны, хорошее слово «если»! Не конец света пока, может, ещё дадут…

Переходим к вопросу «ГДЕ». Ключи остались самой ценной добычей неизвестного уголовника в капюшоне – денег в кошельке пятьсот рублей, тетрадка и старая мамина сумка. Карточки скидочные жалко, по правде говоря… Отвлеклись!

Пора открыть глаза и выяснить обстановку.