На интерес

– Пусть исходит. Сюрреалистичненькое награждение отлы^′чниц и отлы^′чников «Орденами Сутулого» первой и второй степени, вручение «именных» говночасиков и купленных дипломов – мероприятие сомнительное. Хоть какое‑то развлечение на унылом празднике жизни среди наших конченых. А потом пансионат и бухие рыльца плачущего в три ручья родкомитета.

Скорей бы распрощаться с одноклассничками и рожи их противные не видеть! Больше никогда. Кроме Дусиной, Левиной, и, естественно, Марусиной до могучей кучки.

– Слушай, не ходи вообще, если не хочешь. Кто заставляет? Давай с твоими в красивом месте отметим?

«Луноход», как всегда, дело предлагает. А я, как всегда, противовес. Накинула одеяло на лежащего на спине парня. Приподнялась на руках. Ногой обняла. Шепчу:

– Ден, надо зафиналить. Откинуться с почестями. Собрать регалии и нос фуриям утереть. Неужели не понимаешь? За все годы издевательств, козней, глумления над моей и без них нестабильной психикой и тонкой душевно организованной личностью! Ты там будешь?

– Если позовёшь – конечно. Родители не против?

Бек-Назаров смутился? Ногу гладит. Продвигается потихоньку от голени к бедру. Уже теплее.

– С чего бы им протестовать? Год знакомы, скоро год, как вместе… Или ты стесняешься выпускницы‑2006?

– Конечно. Страх не соответствовать. Платье твоё мне не нравится – особо тяжкое преступление против формата и общества так выглядеть. Оно на «Оскар», а не на школьный выпускной. Кринолин и кукольные кудри, «Кошмар на улице Терешковой» – все яркие впечатления моего последнего школьного вечера. Ты сломаешь шаблон, вынесешь мозг преподавательскому составу, испортишь сон и явь неокрепшим умам.

– Мама старалась, выбирала! На Новый Арбат делегацией ездили, полмагазина «Весна» перемерили! Даже отец одобрил…

Устала бороться с упрямством программиста, свято верящего в домострой!

– Раз никуда не деться… Но всё равно не то… Не хватает чего‑то… – задумчиво, лукаво протянул «Луноход».

Фыркаю из последних сил:

– И это не так, и то не эдак… Туда ничего не влезет, включая лифчик – полный обтяг…

– Значит, надо накинуть сверху…

– Денис, жара грядёт – задохнусь… И не подойдёт ничего…

Повернулся на бок, просунул кисть под диван… добыл коробку! Большую, плоскую…

– Это должно… подойти… по идее…

– Псих ненормальный! Что «это»?! Ты специально до тряпки докопался? Интерес подогревал?

– Есть такое… Свет включить?

Улыбается! Глумливая моська. Прищур сверкает в темноте!

– Кузю разбудишь! Юным фикусам показан здоровый сон! От окна хочу… романтика…

Открываю. Круглый двойной медальон на плотной золотой цепочке: плоский сплошной круг, на нём сверху объёмное солнце с затейливым узором.

– Если бы я материлась, сейчас стоял бы трёхэтажный! Офигеть, как красиво… К чему? Что символизирует?

– Почему сразу «символизирует»?

Удивился и не удивился одновременно.

– Ты без смыслов не умеешь!

– Да… год сказывается! Выучила… хорошая девочка.

Продвинулся рукой по бедру к попе. Сжал ягодицу. Сильно. Уже горячо. Продолжил мысль:

– Источник света. Ты мой источник света. И системообразующая звезда. Называть так нельзя, помню. Дарить никто не запрещал.

– «Любимая, я поведу тебя к самому краю Вселенной, я подарю тебе эту звезду! Светом нетленным будет она озарять нам путь в бесконечность!?» Как в том мультике! А второй вопрос?!

– Ты имеешь в виду «к чему»? Сама вспомнила! Двадцать седьмое мая. Полгода пропустил – теперь догоняю.

– А ты не боишься, что я стану у тебя избалованная и капризная?!

– Только на это вся надежда…

Опять полез шариться под диван! Вытянул вторую коробку, сильно меньше.

– Дважды псих ненормальный! Не буду открывать!

Окаменела! Челюсти сжались! Пусть это будет не кольцо!

– Нравятся мне твои переживания – на лице всё написано…

Провёл костяшками пальцев по моему подбородку, подушечкой большого остановился на нижней губе, оттянул. Взяла палец в рот, прикусила.

– Не бойся, я, конечно, псих, но не полоумный.

Открыла, чё делать! Фух… серьги! При том какие! Крупные треугольники на винтах, полностью в полосках камней каких‑то – белых камней. Ясен красен каких. Бек иначе не умеет. Только брильянты – только хардкор! Долбанулся!

– Слишком… Сам не догоняешь? Ладно родители… по улице ходить страшно… в таком!

Беру Дена ладонями за виски, целую в нос, ресницами щекочу щёку. Трусь своей…

– Со мной не страшно. А без меня ходить не нужно!

Вот это поворот… Почувствовал, что не уловила иронии… подобралась.

– Ладно, куда‑нибудь можно… но в парандже! Слышал, у Kiton в Эмиратах продаётся…

– На этом тебя, восточного тирана, пора заткнуть… Не ровен час до гарема докатимся… а то «всё одна?! – тяжело!».

Начинаю целовать в шею, ключицу… спускаюсь на грудь, сосок… слышу:

– Эт вряд ли! «Павлины, говоришь…»

Дёрнул меня резко за ягодицу на себя, на противовесе одним движением перевернул на спину… оказался сверху между ног… закинул их себе на плечи… спустился ниже… провёл языком по внутренним сторонам бёдер, практически у лобка… потом по половым губам, клитору… приказал:

– Сожми руками трапеции, сильно. Не двигайся. Когда скажу, задержишь дыхание.

Бек

52