На «Ишаках» и «Мигах»! 16-й гвардейский в начале войны

Сквозь дымку горизонта начали просматриваться очертания города, мы пролетали по его северо-восточной окраине. При подлете к аэродрому, расположенному с восточной стороны Сингурены, взору представилась необычайная картина последствий первых бомбовых ударов врага с воздуха. В местах пожаров еще всплескивали языки пламени и черного дыма, догорали сгоревшие каптерки с боеприпасами и техимуществом полка, взорванные цистерны с горючим, хранившиеся в земле и сейчас выделяющиеся черными углублениями, по всему летному полю темнели глубокие воронки от взорвавшихся бомб. В стороне стояли накренившиеся две поврежденные «чайки», а на северной окраине, величественно раскинув огромные крылья и несколько накренившись в одну сторону, в одиночестве стоял флагман-великан, четырехмоторный бомбардировщик ТБ-3. В новом доме, построенном ровно полгода назад, где размещалась столовая, был снесен угол и зиял огромный проем.

На западной окраине аэродрома, поближе к деревне Сингурены, стояли рассредоточенные дежурные «миги» 1-й эскадрильи, а возле них толпился летно-технический состав.

До сих пор такие вещи, как война — насилие и разрушения, — мы могли видеть только в кино или прочесть в книгах и газетах, а тут все это встало перед глазами — война пришла в наш дом, хотя в Европе Вторая мировая полыхала уже около двух лет.

Выбрав узкую полоску, уцелевшую от бомбежки и пригодную для посадки самолетов, комэск Федор Барышников первый пошел на посадку, за ним из круга цепочкой потянулись остальные «миги» 2-й эскадрильи. В самое короткое время почти все самолеты благополучно произвели посадку. В воздухе, делая круг за крутом, остался только один «миг». Это мне, автору этих строк, пришлось утюжить воздух над аэродромом в столь неподходящее время и в неблагоприятной обстановке. Причиной был невыход шасси — надо же было такому случиться! Внимательно наблюдая за воздухом, набираю высоту и выполняю резкие эволюции, пытаясь принудительно вырвать шасси из куполов. Если такое случалось при тренировочных полетах, то такой метод давал положительные результаты, но на сей раз ничего не выходит. Пришлось применить аварийный способ и вручную произвести выпуск шасси. После упорного труда, наконец, вспыхнули зеленые сигнальные лампочки — «шасси выпущены», на душе полегчало.

Захожу на посадку и приземляюсь среди воронок. Впереди виден механик, встречающий самолеты и указывающий направление для заруливания на стоянку.

С восточной стороны аэродрома, со стороны города, где тянулся земляной вал, заготовленный для укладки бетонной полосы, было определено место рассредоточения самолетов второй эскадрильи. Но как такового рассредоточения не получилось — кроме того, что место для стоянки ограничивалось земляным валом, сработала привычка мирного времени, и «миги» были поставлены почти вплотную, самолет к самолету, о чем впоследствии пришлось сильно пожалеть.

Было около семи часов утра. Только я подрулил к месту стоянки у земляного вала, выключил мотор, освободился от парашюта, как мне закричали и замахали находящиеся поблизости летчики и авиамеханики… Не успел выскочить из кабины самолета, как на бреющем полете со стороны города прошла группа вражеских штурмовиков, которые подвергли аэродром очередному нападению. Послышался нарастающий звенящий гул, и в доли секунды на стоянки обрушился шквал пулеметно-пушечного огня, раздался глухой стук и треск снарядов и пуль. Теперь-то мы и пожалели, что так близко друг от друга расставили самолеты, «мессы» одной очередью поражали сразу несколько истребителей.

Особую цель для «мессов» представлял бомбардировщик ТБ-3, на него обрушилась вся сила удара, на него заходили, пикировали и вели огонь как на полигоне. Немецкие летчики действовали безнаказанно — у нас для обороны аэродрома не было даже ни одного зенитного пулемета, не говоря об орудиях. Но «флагман» не дрогнул, весь избитый и покалеченный, превратившись в решето, стоял гордо и величаво как ни в чем не бывало.

«Мессершмитты», проштурмовав аэродром, скрылись за селением Сингурены. Наш техперсонал с аэродрома Семеновка еще не прибыл, и обслуживание «мигов» 2-й эскадрильи было поручено выделенным механикам дежурной эскадрильи капитана Атрашкевича.

Бензозаправщики длительное время не подходили, аэродромный запас бензина был сожжен, наши самолеты стояли незаправленными. Комэск Федор Барышников, проявляя нервозность и беспокойство, непрерывно посылал гонцов за бензином, а бензозаправщиков все не было. Летчики находились у самолетов, и это было неприятное время — в случае необходимости мы не смогли бы подняться в воздух. Наконец, подошел бензовоз, однако на все самолеты бензина не хватило, и вновь потянулись тяжелые минуты ожидания…