На исходе февраля

— Я бы мог тебе сказать «нет» так же, как ты сказала мне. Но я не буду этого говорить. Я надеюсь, что в скором времени найдут решение и меня вылечат. Или, если бы я мог пойти в университет, я бы сам его нашел.

— А почему ты не пойдешь? — удивилась Кира. Пару минут назад ей казалось, что с такой силой воли больному парню все подвластно.

— Потому что я учусь дома, а для поступления в хороший университет нужны сильные репетиторы, на которых у мамы не хватает денег. Я бы хотел учиться где-нибудь за границей. Для этого мне нужно выучить английский и уже на английском учить остальные предметы.

Оба впали в задумчивость. Спорадические взрывы хохота, доносившиеся из гостиной, слились для них в монотонный гул, служивший отличным фоном к размышлениям. Каждый думал о своем. Кира — о том, как ей повезло быть здоровой. На фоне Пашиной жизни ее проблемы с лагерем вдруг показались сущей ерундой. А Павел размышлял о том, что как же здорово поговорить с кем-то кроме мамы и бабушки. И вообще с кем-то поговорить, ведь мама целыми днями пропадала на работе, а бабушка большей частью пребывала в другом мире.

Синхронные размышления подростков прервал звонок в дверь.

Кира и Паша переглянулись.

— Кто-то еще пришел, — махнула рукой Кира и осеклась.

Уж слишком быстро за дверью ее спаленки воцарилась тишина: что-то явно происходило. Быстро взглянув на Пашу, она пробормотала:

— Я посмотрю.

Подойдя к двери, она тихонько приоткрыла ее и уставилась на мужчину невысокого роста, дорого и несколько вычурно одетого. Он смотрелся совершенно чужеродным элементом в их скромной квартире.

Этакая претензия на морского волка в льняном пиджаке, наподобие тех, что носят возрастные модели в рекламе парфюма с ароматом морского бриза. Белоснежная рубашка и идеально отглаженные брюки. В руках мужчина держал портфель, а на мизинце правой руки поблескивала печатка. Мужчина выглядел настолько картинно и нереально, что на миг Кире показалось, что это актер, случайно забредший к ним с киностудии, находившейся в нескольких кварталах от их дома.

— Госпожа Бердник Марина Сергеевна? — мягким баритоном поинтересовался морской волк.

— Это я, — оторопело кивнула мама, которую никогда в жизни не называли «госпожой», да и вообще не величали по имени-отчеству.

— Костаниду, Александр Константинович, — представился мужчина. Плавным скользящим жестом он извлек из кармана визитницу и протянул Марине матовую визитную карточку цвета слоновой кости. Та бестолково уставилась на плотный прямоугольник картона.

— Нотариус? — не поняла она.

— И душеприказчик покойного Петра Никаноровича Кречетова. Я не застал вас на работе, поэтому простите — пришлось явиться к вам домой без приглашения.

Из всей витиеватой речи Марина уловила лишь «Петр Никанорович». Она с удивлением уставилась на нежданного гостя.

— Петр Никанорович умер вчера утром, — грустно сообщила она.

— Я знаю, Марина Сергеевна, увы, поэтому и приехал к вам. Завтра в полдень в моем офисе состоится оглашение завещания покойного. Вы приглашены, и я рассчитываю на ваше присутствие.

— Завещания? — бестолково переспросила Марина, а Танька, отодвинув растерянную подругу плечом и не сводя внимательного взгляда с импозантного нотариуса, заголосила:

— А я тебе говорила — дед твой тот еще миллионер подпольщик! Надо было его при жизни присматривать!

— Помолчи, Татьяна. — Марина пришла в себя и покачала головой, поднимая глаза на нотариуса. — Но причем тут я? У Петра Никаноровича есть сын, Глеб Петрович. Правда выяснилось это только после смерти отца, — не удержалась она от колкости.

— Марина Сергеевна, все подробности я смогу раскрыть вам завтра. Жду вас в полдень по адресу, указанному на визитке. Всего доброго. — Мягко улыбнувшись, импозантный Александр Константинович пропустил колкость мимо ушей.

— Может быть, чаю выпьете? — Валентина, забыв о красивом мужчине Николаиче, словно огромная баржа, рассекла людской поток и подплыла к нотариусу, не сводя с него внимательных глаз, в которые подпустила тумана. — У нас и сладости домашние имеются, и пирог яблочный.

— Благодарю, дамы, но вынужден вас покинуть. — Кире даже показалось, что странный дядька отвесил небольшой поклон прежде чем раствориться за дверью.

— Вот это да! — Первой пришла в себя Татьяна. — А прикинь, Никанорыч твой и правда Корейко какой-то!

— А тебе бы все чужие деньги считать, Татьяна, — осекла ее Зоя. — Нет чтоб порадоваться за подругу! Может, ей наконец-то в жизни повезет.

— Ой, девочки, я была у него вчера дома, — вздохнула Марина, обреченно махнув рукой. — Что там оставлять? Разве что долги за коммуналку.

— Ну, квартира — это тоже неплохо, — неожиданно поддержала Таньку рачительная Зина. — Продашь и отправишь свою звезду куда захочешь.

— Так выпьем же за будущие миллионы! — пьяно рассмеялась Татьяна, игриво подмигивая молодому охраннику. — А ну, налей даме рюмку!