На исходе февраля

С Валей надо помириться. Возможно, она купит ей подарок, что-нибудь съестное, или бутылку хорошего вина. Впрочем, Валя может обвинить ее в том, что таким образом Марина завуалировано намекает на ее бедность и неспособность самой приобрести деликатесы.

На душе стало мерзко и противно. Сквозь шум льющейся воды Марина услышала, как открывается входная дверь. В первую секунду испугалась, но тут же выдохнула. Это же Нина. Ее домработница, которую она наняла в агентстве для персонала. Это была ее первая настоящая богатая «покупка». Так же, как и Кира, которую затошнило при виде риса, Марина даже думать больше не могла о самостоятельном мытье полов и унитазов. Намылась. К тому же в огромных хоромах ей бы пришлось этим заниматься целыми днями, а Марина категорически отказалась тратить на уборку свою дальнейшую жизнь.

Нина приходила три раза в неделю и убирала всю квартиру. Занималась также стиркой и глажкой. Может быть, попросить ее еще и готовить для Киры? А что, это мысль. Так у Марины освободится еще больше времени для зияющей пустоты, которую раньше заполняли заботы о дочери и о добыче лишней копейки. Что делать с этой новообразовавшейся пустотой, она еще не придумала, но обязательно придумает. Главное, что забивать ее мытьем полов и заботой о хлебе насущном не придется.

⁂

— Так, стоп, что это такое? — В голосе Бориса послышалась неприкрытая злость. Подача Киры, которой они так гордились раньше, идеальная и почти всегда приносившая ей победы в розыгрышах, изменилась. — Разве этому я тебя учил?

Борис подошел к Кире и уставился ей в глаза. Та смело вернула взгляд. Девчонка изменилась — буквально две недели в международном лагере сделали из нее другого человека.

— Нас в лагере так учили, нельзя же все время играть по одной схеме, нужно варьировать игру, чтобы сбивать с толку соперника, — неожиданно смело отбила она замечание Бориса.

— Чем ты собралась удивлять соперницу? Мячом в сетку? — издевательским тоном поинтересовался тот. — Хотя, да, ход действительно неожиданный.

— Да хоть бы и в сетку, немного собью напряжение и готовность, — пожала плечами Кира и, повернувшись к тренеру спиной, снова подала мяч.

Это утро они посвятили подачам, и у нее получалось не так хорошо, как в лагере, что злило и расстраивало одновременно. Отправляясь утром на тренировку, она надеялась, что Борис похвалит ее, оценит ее труды и старания, скажет, что теперь они свернут горы.

Но с момента, как она закончила разогрев и принялась привычно набивать подачи, тренер становился все мрачнее и в конце концов взорвался. Киру это разозлило. Да, в конце концов, кто он такой, чтобы спорить с тренерами из лагеря? Они постоянно держат руку на пульсе, изучают новые тенденции и стили игры, а Борис закопался в своем болоте, теннис нормальный разве что по телевизору теперь видит и тренирует только ее. Его техника безнадежно устарела. С тех пор как он сам был на корте, теннис значительно продвинулся во всех отношениях (и в технике в том числе). Кто лучше знает, в конце концов? Тренеры, обучающие первую десятку, или рядовой школьный преподаватель физкультуры?

Кира вложила в удар всю злость и отчаяние, и мяч улетел за пределы поля. Борис, стоя за ее спиной, молча наблюдал за второй подачей. Та тоже оказалась неудачной — мяч попал в сетку.

— Две двойные за последние три минуты, тебе не кажется, что многовато? — ровным тоном поинтересовался он.

— Федерер их за один гейм по две штуки лепит, и ему это не мешает, — огрызнулась Кира и снова подняла руку с ракеткой, отправляя мяч в сторону, противоположную нужной.

— Это тебе тоже в лагере рассказали, про Федерера? — хмыкнул Борис у нее за спиной, снова сбивая с толку и приводя к очередной двойной ошибке.

— Да, именно. — Кира резко обернулась не в силах сдерживать раздражение и даже ярость. Это он виноват в ее ошибках: стоит за спиной и сбивает с толку. — Отойдите, пожалуйста, я не могу подать нормально, когда у меня за спиной стоят.

— Да пожалуйста. — Борис поднял обе руки в примирительном жесте и отступил, качая головой и чему-то улыбаясь. — Я вообще могу уйти, чтобы не мешать тебе играть.

— Ой, началось, — закатила глаза Кира и опустила ракетку. — Не надо уходить.