На исходе февраля

— Возможно, — погрустнела Марина и тяжело вздохнула. — Я пришла за советом. Конечно, вы можете меня выгнать, но мне больше не к кому обратиться. Я теряю свою девочку и не знаю, что мне делать.

— Входите, — после краткого размышления вздохнул Борис, делая шаг в сторону и впуская Марину, внутренне замирая, дожидаясь ее реакции. Но она ничего не заметила. Лишь вопросительно посмотрела на хозяина.

— На кухню, — пригласил он и потрусил вслед за ней, мучительно размышляя, чем бы ее угостить. Его собственный рацион был более чем аскетичен, поэтому кроме чая ему и предложить было нечего. Впрочем, вряд ли она пришла пить чай.

Марина зашла в просторное помещение, чистое и безнадежно устаревшее. Тарахтящий, как трактор, старенький холодильник, которому требовалась регулярная разморозка. Старомодная газовая плита, пожелтевшие от времени кухонные шкафчики из шпона. Возможно, это квартира его родителей или даже бабушки и дедушки. Впрочем, какая разница? Зайди она сюда еще пару месяцев назад, непременно начала бы впитывать все детали, чтобы потом тысячу раз обдумать и прокрутить их в голове. Искала бы следы женского присутствия, расстроилась, если бы нашла, или, наоборот, испытала радость при их отсутствии. Но сейчас все это казалось совершенно неважным. Ведь на кону стояла жизнь ее дочери, и Борис был ее последним шансом.

Борис молча кивнул на одну из табуреток, стоящих возле стола, подпирающего выложенную старомодным кафелем стену. Марина обессиленно рухнула на сидение и сразу перешла к делу:

— Я не знаю, что с ней делать. После проигрыша она нахамила отцу и даже толкнула его, после чего закрылась в комнате и не выходит оттуда. Не хочет со мной общаться, не ходит в школу, даже поесть выползает, когда меня дома нет или глубокой ночью. Я чувствую, что стала ей врагом. Но самое ужасное, что я не знаю, как и чем ей помочь, — выпалила Марина и разом обмякла. Словно грузчик, тащивший на своей спине непомерный груз и наконец нашедший возможность от него избавиться.

— Дать пинка? — непедагогично предположил Борис, почесывая несвежую голову и отчаянно зевая. Тут же спохватился: — Простите.

— Боюсь, что уже поздно, — горько усмехнулась Марина.

— Да я не… — попытался оправдаться Борис, но Марина его перебила, подняла глаза и уставилась в упор:

— Я понимаю, я просто не знаю, что мне делать. Может быть, вы можете что-то посоветовать? Вы ведь столько лет с ней работали и видели ее не с той стороны, что я.

Борис задумался, мозг с трудом справлялся с поставленными задачами, мысли путались. Зачем он пил? Судьба дала ему такой шанс, приведя Марину прямо к нему домой, а он выглядит полным идиотом!

— Знаете, для меня в свое время лучшим лекарством от проигрыша была новая тренировка. Я всегда очень злился, когда проигрывал. Бывала и агрессия, не буду скрывать. И вот эту злость и агрессию очень важно было обратить на соперника, а не на себя. После каждого проигрыша непременно бывает выигрыш, это закон жизни. А Кира, она такая же, как и я. Поэтому ей надо вернуться к тренировкам как можно скорее, — заключил он, садясь на табуретку и откидываясь на прохладную стену. И тут же спохватываясь: — Чаю будете?

— Нет, спасибо, — покачала головой Марина. — Как она вернется на тренировки, если она не выходит из комнаты?

— Тренер должен вывести ее оттуда, — пожал плечами Борис, протрезвевшим глазом косясь на Марину. Удивительно, как одежда и прическа меняют человека. Да она настоящая красавица. Или это любовь? От этой мысли стало неприятно, и он поморщился.

— Ее новый тренер не появлялся у нас дома и не звонил. Я даже не знаю, как он выглядит, — призналась Марина, — я общалась только с директором академии. Борис, вы можете помочь? — вдруг выпалила она.

— Я? — искренне изумился Борис. — Каким образом?

— Я знаю, что она вас по-своему любит, очень уважает и искренне привязана. И что этот разрыв ей дался нелегко.

— Это она вам сказала? — с трудом сдерживая радость в голосе, поинтересовался Борис.

— Нет, — не стала врать Марина, — я просто знаю. Если бы вы пришли и поговорили с ней, возможно, это бы ей помогло.

На кухне воцарилась тишина. Борис старательно обдумывал эту мысль. Крутил, вертел, обнюхивал и взвешивал. Затем пришел к выводу:

— Хорошо, я попробую, — кивнул он, а Марине показалось, что она ослышалась. Но затем она подняла взгляд, уставилась на серьезного Бориса и просияла:

— Вы серьезно?

— Вполне. У Киры есть талант. Знаете, легче всего зарыть его в землю. И сейчас она может очень легко это сделать, ведь больше вы не нуждаетесь. — Он усмехнулся и покачал головой: — Ей не нужно напрягаться, у нее все будет, стоит лишь этого захотеть.

— Ну, вы преувеличиваете, — слабо запротестовала Марина, — мы же не стали Ротшильдами.

— Это неважно, до этого вы даже форму не могли ей нормальную купить. — Борис увидел, как вспыхнула Марина, и тут же мысленно себя обругал: зачем он это сказал?

— У меня не было возможности, — забормотала Марина, а Борис с трудом подавил желание положить руку на ее тонкую ладонь и как-то утешить.