На исходе каменного века

Под покровительством отца и матери дети росли веселой дружной стайкой, становились помощниками родителей. Изредка их посещали болезни, случались и несчастья. Однажды скорпион ужалил Эри в ногу. Ло не растерялась, высосала из ранки яд и этим спасла брата. В другой раз не повезло Уору: он был неосторожен с дикобразом. К счастью, все обошлось благополучно. Саванна оставалась для семьи гостеприимной и доброй. Галу и Риа все меньше хотелось покинуть обжитое место, хотя оба знали, что уйти придется: одна семья не может жить без других семей. День, когда они оставят берега Шу, неизбежно наступит…

Иногда в присутствии сыновей Гал рисовал на скалах. Это занятие приносило ему глубокое удовлетворение.

— Это — Одинокий слон. Он спас Гала и Риа от лесных людей, ачудовища леса убили его, — объяснял он детям. — А это сокол. Он живет у Дуа. Она течет в краю заходящего солнца, вода в ней чиста, как в роднике, из которого мы пьем, и в ней нет крокодилов. В Дуа мы плавали бы, как рыбы.

Гал не забыл светлую Дуа и просторы степей, хотя давно уже подружился с мутной Шу, в которой нельзя купаться, и с жаркой саванной, не похожей на северные степи. Шу тоже была добра к изгнанникам: она принесла их к пещере, она давала им рыбу и поила птиц и зверей, на которых он охотился.

Дети Гала и Риа росли и крепли, а Раф уже начал стареть. Шерсть на его львиной голове поседела, он все реже выводил в саванну собачью стаю.

Собак в округе прибавилось. Союза с людьми они не нарушали, хотя и рассеивались по окрестностям, находя себе новые логовища и новых вожаков. Не все из них выживали в битве за существование, а только самые сильные и сообразительные. Таков уж Всеобщий закон — ему подчинялось все живое.

Ничто, казалось, не предвещало беды, а она пришла — и для людей, и для животных.

* * *

Наступило трудное время. Много лун на землю не упало ни капли дождя. Травы пожухли, земля потрескалась, а засухе не было конца.

Саванна умирала. Вся жизнь сконцентрировалась теперь около воды, где еще зеленели кустарники, но воды с каждым днем становилось меньше. Мельчали и высыхали многочисленные озера и ручьи, Шу превратилась в тощий ручеек среди гибельной для животных грязи. Травоядные потянулись в сторону далеких гор, но спастись от жажды, голода и жгучего солнца удавалось не всем.

Вдоль Шу разлагались туши бегемотов и носорогов. В воздухе повисли густые запахи тления. Саванна превратилась в кладбище зверей. Грифы благоденствовали. Не унывали и крокодилы, они заблаговременно приготовились к засухе. В труднодоступных для других животных илистых местах они вырыли для себя глубокие котлованы, мощными ударами хвоста выбрасывая из них землю и камни. Они трудились до тех пор, пока инстинкт не подсказывал им, что засухи уже бояться нечего.

Они покидали свои водяные гнезда лишь для того, чтобы затащить к себе новую разлагающуюся тушу. Упорно противостояли засухе слоны. Они бивнями вспарывали баобабы, добираясь до мягкой сочной древесины, отчасти заменявшей им воду и пищу. Кроме того, хобот позволял им доставать воду из таких глубоких ям, которые были недоступны для других зверей. Однако вязкий ил оказывался неодолимой преградой и для слонов — в конце концов и они были бессильны против засухи.

Земля в саванне была горячей, как зола костра, а засуха продолжалась. Травоядные либо перекочевали в горы, либо погибли. Покинули привычные места крупные хищники. Зато от трупного мяса жирели стервятники, вдоль Шу расплодилось множество крыс, в неподвижном воздухе висели тучи зловонных мух. На земле и в небе торжествовала смерть. Даже бамбуковая роща поблекла, перестала быть спасительным пристанищем от зноя.

Все труднее становилось людям и их союзникам — собакам. Родник, из которого они пили, совсем ослаб и стал источником опасности для обитателей пещеры. Почувствовав воду, к нему потянулись змеи, шакалы, гиены…

В эти страшные дни надежное жилище спасало людей от жгучих солнечных лучей, а запасы пищи и воды избавляли от голода и жажды, но ничто не могло защитить их от смрадного воздуха, от мух, от натиска обезумевших от жажды животных. Ради безопасности Гал и Риа непрерывно поддерживали у входа большой костер. Ночи теперь были полны беспокойства, а однажды едва не случилась беда: леопард напал на детей, собиравших для костра хворост. Раф преградил ему путь и погиб как воин — намертво сомкнув челюсти на горле у пятнистого зверя. Гал ударом палицы прикончил леопарда.

Но и эти тревожные времена были еще не самыми худшими. Худшие только надвигались: если засуха продлится, вода в роднике иссякнет, запасов пищи хватит тоже ненадолго. К тому же кончалась соль, а за ней надо было идти по мертвой саванне.

Не дожидаясь, пока наступят худшие дни, Гал решил осмотреть знакомые ему в саванне водоемы и добраться до соляного озера. Возможно, где-нибудь еще осталась вода — он добудет там птиц или какое-нибудь животное. В крайнем случае — если не окажется иного выхода — он будет охотиться на крокодилов и брать воду из их ям…

Взяв с собой запас воды и несколько кусков вяленого мяса, Гал ушел в саванну.