На исходе ночи

— Вот видите, Павел, вот это-то я и называю преувеличенной нетерпимостью. Я с вами по душам, а вы отрезаете с базаровской грубостью. Очевидно, я был откровенен с вами напрасно. Вы, очевидно, кичитесь вашей непримиримостью. Однако гордиться нечем. По-моему, чем разностороннее и глубже ум, тем труднее ему быть непримиримым, потому что он видит перед собою сразу множество противоположных дорог.

— Именно такая от глубокого ума разносторонность, наверное, и была у Буриданова осла, — так и не мог, бедняга, выбрать одну из двух охапок сена и с голоду издох…

— Вы, Павел, невыносимо все упрощаете. Может быть, вы нарочно меня злите? Ну ладно, как говорится, бог с вами. Вернемся к Лефортовскому. У меня была идея: если только он согласится, — а он, кажется, не прочь, — провести его в будущий состав Московского комитета. У меня и для вас есть чудное предложение — войти в лекторскую группу при Московском комитете, и отчего бы вам не специализироваться на ведении кружков высшего типа, дабы подготовлять новых пропагандистов и агитаторов? Это вам дало бы огромный толчок для расширения собственных знаний. А Лефортовскому больше идет роль организатора, он сильнее вас в этом. Ему бы мы и передали вместо вас руководство Замоскворецким районом…

Я не успел ответить, пришел Михаил. Не поздоровавшись, он возбужденно заговорил:

— Черт знает что творится в Замоскворецком районе, под крылышком Павла… Либо это полный распад, анархия, либо благословляемый и худо прикрываемый боевизм. Василий убил махаевца, не дожидаясь суда, да еще сам похвалился мне.

— А верно ли, что похвалился, — спросил я, — не показалось ли тебе?

— Во всяком случае, — возразил Михаил, — это следствие никудышного руководства районом! Как хотите, товарищи, а я ставлю вопрос со всей резкостью. Сегодня же должно быть принято решение — и решение беспощадное: Павел должен быть отстранен от района, — заключил Михаил.

Вслед за Михаилом пришли Ветеран и Тимофей.

Викентий начал очень доброжелательно. Он сказал:

— Предложение о снятии Павла с работы в районе я считаю склокой. Обсуждать именно сейчас поступок Василия не вижу необходимости, перед нами более важные дела.

Но я не согласился с Викентием и заявил, что поддерживаю предложение Михаила — обсудить всесторонне инцидент с Василием: на этом вскрылись бы все точки зрения, все позиции стали бы яснее. Ветеран и Тимофей согласились со мной.

Викентий нацарапал несколько слов и передал записку Михаилу. Прочитав, тот сказал, что берет назад свое предложение «об отстранении Павла». Можно было догадаться, что Викентий готовит какой-то примиренческий маневр.

— Мы собрались в таком составе первый раз, — сказал Викентий. — Пусть сегодня нами руководит дух единства, дух соглашения. Дела складываются, по-моему, благоприятно для нас. Скандал Жаркова с приезжим ликвидаторским лидером мы, конечно, все единодушно будем приветствовать как признак недовольства рядовых меньшевиков-рабочих своими вожаками. Я лично считаю это также хорошим предзнаменованием для тех переговоров с Благовым, которые, по моему мнению, неизбежно предстоят в связи с выборами делегатов на легальное совещание по рабочему быту. Жарковский скандал — хорошее средство давления. Благов будет уступчивее. На днях предстоит совещание по рабочему быту, где мы должны будем продемонстрировать перед всей страной рабочую сплоченность и солидарность. Дело это не одного нашего района, но при сложившихся обстоятельствах, когда мы скорее других оправились от ран, нанесенных последними полицейскими налетами, на нас выпадает особенный долг — поддержать честь московской организации. Затем еще одно дело, — это уже чисто наше, районное, — созыв нелегальной конференции, которая должна собраться на днях. И вот я предлагаю одну меру, которая сразу сделает нас сильнее по обоим этим делам.

Викентий с увлечением изложил нам свой хитроумный план, «тщательно обдуманный и совершенно подготовленный во всех своих частях».

— У меня даже есть проект общей компромиссной декларации…

План состоял в том, что мы сделаем Благову и Связкину уступки в политических формулировках общей декларации, «которая была бы оглашена на легальном совещании от имени всех течений без различия», а они за это согласятся принять участие в нелегальной районной конференции.

Викентий пояснил:

— Так мы получим от них фактическое признание нелегальной основы партии…

Тут перебил Викентия Тимофей:

— А на принципиальном признании вы даже и настаивать не собираетесь?

Викентий ответил:

— Нам лишь бы их затянуть, не влезая в бесплодные отвлеченные споры, а остальное придет… все постепенно придет само собою.

— А как достигнуть такой совместной декларации? — спросил я. — Не ценой ли наших политических, принципиальных уступок?