На исходе ночи

И показания машиниста, и его помощников, и данные расшифровки приборов неопровержимо свидетельствовали о самоубийстве. Вскоре труп опознали. Молодого человека звали Иван Грицкан. Участковый инспектор Каушанского РОВД Левко, который пришел к нему домой, увидел заплаканную, постаревшую мать. Старшая сестра Ивана Мария отдала участковому три вырванных из ученической тетрадки листа в косую линейку.

— Теперь уже все равно, — подавив вздох, сказала она. — Одну записку брат просил передать в милицию, другую — Савке, третью — матери.

Левко, с трудом разбирая наспех написанные по-русски карандашом слова, прочитал адресованную милиции записку:

«Преступления фсе троя. Я ухожу далеко, а дальше с ними разбирайтесь вы».

Вместо подписи внизу красовались чернильные отпечатки пальцев. Две другие записки были на молдавском языке.

«Миша, меня нет. Уничтожь Серафима и приходи следом за мной. Была милиция, но меня не нашла. Хорошего ничего не жди. Я так решил, а ты поступай, как знаешь».

Это адресовалось Савке.

На третьем листке было написано:

«Мама добрая, она обо мне заботится».

— Как скорпион, — брезгливо сказал своим сослуживцам полковник Вовк, ознакомившись с донесением о самоубийстве и «завещанием» Грицкана. — Жаль, не успели взять. Понимал, что «вышка» грозит. Нет, это не мужество, а трусость, подлая трусость. Испугался наказания. И Савку толкает на новое убийство — Выртоса. Посчитал, что тот их выдал. А самого Савку, обратите внимание, склоняет к самоубийству: приходи следом за мной. Негодяй. О матери вспомнил в последний момент. Раньше надо было думать. Однако у нас еще нет доказательств, что именно они убили Бершадского, хотя связь прослеживается, и довольно четко. В общем, есть работа.

Прежде всего оперативники разыскали в Теленештах знакомую Выртоса — Галину и участников вечеринки. Выяснилось, что Выртос говорил правду, но не всю. А вся правда заключалась в том, что Савку и Грицкана в ту ночь видели не только Серафим, но и другие гости Галины. И в каком виде!

— Я очень испугалась, — почему-то шепотом сказала девушка, — у них лица были в крови. Говорят, подрались с кем-то. Я поверила: это на них похоже. Попросили еще ведро воды, чтобы вымыться.

— А дальше что было? — спросил ее старший инспектор Теленештского РОВД.

— Поговорили они с Выртосом, и все трое ушли. Я еще услышала шум… вроде машины, но точно не скажу.

Начальник следственного управления прокуратуры республики Котляров связался по телефону с полковником Вовком, прокурорами Теленештского и Каушанского районов. Обменявшись мнениями, они пришли к выводу, что есть все основания для производства обыска в домах подозреваемых, а также в доме Лаврентия Грицкана. Прокуроры санкционировали эти следственные действия. При обыске сотрудники изъяли в доме Савки зеленую куртку с порванным рукавом; на уголке воротника темнело бурое пятно. В доме Выртоса обратили внимание на часы «Маяк» с разбитым стеклом и бурым пятнышком на задней крышке. Под полом деревянной приспы[40] дома Лаврентия Грицкана были найдены регулировочный жезл с резной ручкой, мужские летние туфли с дырочками 42-го размера, магнитофон «Яуза», паспорт на электропроигрыватель. В доме родителей Грицкана был изъят темно-серый пиджак их сына, тот, что был на нем в последний для него миг.

Между тем розыск Михаила Савки пока не дал результата. Выртос же оставался в Новых Кырнаценах, из дома выходил редко, в основном — в магазин за сигаретами и бутылкой вина. Савка обязательно будет искать встречи со своим дружком, его мучает неизвестность и тревога. Расчет оперативников был точным. Вечером, когда Выртос, по своему обыкновению, вышел из дома, чтобы направиться в магазин, откуда-то из темноты вынырнула высокая фигура и окликнула его. «Савка!» — догадались оперативные работники.

Савка пытался сопротивляться. Участковому инспектору Павлу Левко и его помощникам — дружинникам пришлось прибегнуть к силе. Со связанными за спиной руками его втолкнули в машину, за ним вошел Выртос. Машина сразу набрала скорость и повезла их навстречу судьбе, которую каждый выбрал себе сам.

— Ну вот, Выртос, мы и встретились снова. На сей раз, видимо, надолго, — произнес следователь Быцко, внимательно вглядываясь в осунувшееся, небритое лицо парня. — Хочу предупредить: правдивые показания могут облегчить вашу участь.

— А что мне будет? — выдавил парень мучительный для него вопрос.

— Не знаю, это решит суд в зависимости от степени вашей вины и… поведения на следствии. Так что советую хорошо подумать.

Выртос угрюмо молчал, с трудом осмысливая услышанные слова, и вдруг закричал:

— Это не я, не я убивал!

— А кто, кто же это сделал?

— Грицкан и Савка, вот кто!